Кое-как на спину меня укладывает, но на вытянутой руке сам держится. Не знаю, куда ступни деть, но неважно.

Кулак в трусы мне лезет, а я шею его зубами цапаю и жмакаю, и зализываю что получится. Не все получается, потому что он дергается, а потом в лицо мне урчит-рычит довольно.

— Неважно, — задыхаюсь и рукой его затылок цепляю, — войди в меня сейчас. С-сейчас.

Он меня подготовить хочет, и даже кусает за кожу головы, чтобы не мешала. Но я нахожу вздыбленный член наощупь, и в ширинке копаюсь.

— Алиса, — рыкает он, — ты что делаешь, ты…

А через несколько вдохов он сдается и загоняется в меня, и мычим одновременно. Друг другу в лица упираемся. Меня повторно трусить начинает.

Внутри все растянуто его членом. Дикостью будто пропитываюсь от бархатной кожи. Ладонями лицо Кулаку ощупываю, как ослепшая.

Потому что я — ослепшая на самом деле. От пронзительно яростного экстаза, что тело вмиг захватил и все остальное вытеснил.

— Вася, — на выдохах стону, — Вася…

Он врезается в меня бесперебойно, и лицо мое губами ест. За шею меня сзади придерживает. Толкается с гневными словами:

— Да, да, да…

Съезжаем куда-то в сторону, и он пятерней защищает мою голову от ударов об дверцу. Господи, я на его члене хочу провернуться. Не знаю, что со мной. Мне недостаточно, что он терзает меня входами и выходами. Поскуливаю, когда он умудряется бешено ускориться

— Маленькая моя, пошла ко мне. Пошла ко мне все-таки, я тебя уже не выпущу. Маленькая моя, маленькая моя…

Стараюсь его рокот поцелуями победить. Сердце разрывается, как слышу эти слова. Конечно, пошла к нему, я всегда к нему иду.

Как на мине подрываюсь, когда кончаю. В лицо ему впиваюсь ногтями, за собой утащить хочу. По позвоночнику иголка огненной нитью все прошивает, и я выгибаюсь в его руках.

— Алиса, — стонет он и звуки протягивает по всему лицу моему. Дергается во мне, даже пульсацией умудряется задавить.

Хочу, чтобы не выходил из меня. Стараюсь ближе его придвинуть, но некуда уже.

Потом Кулак мне по лицу всему тыкается и ластится. Его глаза закрытые.

Как животные, тремся и поскуливаем и слюни пускаем.

— Никогда больше. Ты слышишь? — словами вдалбливает мне, хотя даже взгляды друг друга не различить в такой позе. — Чтобы неделями, непонятно как… Ну иди сюда еще.