Когда первая капля слез падает на корявую букву, я панически засовываю листки обратно в папку, а ее подальше откладываю.

Это будто заготовки… заготовки для общения со мной. Обычного разговора. Много отдельных слов написано и обведено несколько раз, чтобы запомнить.

Словно он часами сидел и продумывал, как правильнее и лучше сказать. Некоторые фразы и вопросы я помню. Еще со времен посиделок в Доме Культуры.

У него несерьезные проблемы с артикуляцией речи, что усиливаются при волнении.

И ему тяжело свободно и удачно мысли выражать. Я всегда понимала.

Но это…

В кровоснабжении у меня сбой фейерверками. Страха, счастья, надежды, волнения. Онемение охватывает ладони и ступни, и тут же брызги тепла разгоняют застой.

Он старался говорить и выражать себя понятнее. Чтобы я его услышала. Чтобы я его приняла. Чтобы получилось.

Когда замечаю, что он к дивану подошел, чуть не подпрыгиваю, настолько в мысли прогрузилась.

Глава 46 КУЛАК

Глава 46 КУЛАК

Смотрит на меня и не мигает. Зависла.

Хрупкая, уставшая на вид.

Подавляю толчки безбашенной злости, что гулом внутри уже собрались и скоро прорвутся наружу из раскола, как из почвы при землетрясении.

Столько на голову ей свалилось, а я и половины не решил. Ничего, сейчас я все решу. Просто резче стоило быть. Не гаситься наркотой и на трассе жрать асфальт под двести, а делами заниматься.

— Че нервная такая? Ваня где?

— В спальне, за компьютером, — волосы заправляет. Люблю их, они ей более озорной вид придают.

— Бухаешь? — киваю на виски.