– Идем со мной, Арлетта, – шепнул он ей на ухо. – Мы приедем в клуб попозже. Сегодня я хочу погулять с тобой по городу. Только ты и я.

Она посмотрела на него и кивнула.

– Это будет просто чудесно, – сказала она.

Извинившись перед друзьями, они выскользнули из концертного зала в темноту сентябрьской ночи. В воздухе еще чувствовалось тепло ушедшего лета, но Арлетта все равно взяла Годфри под руку и прижалась к нему покрепче.

– Пойдем к реке? – предложил он.

– Пойдем, – согласилась она.

Повернувшись, они двинулись прямо на юг – в сторону Олдвич-стрит. Легкий ветерок колыхал страусовые перья на голове Арлетты, а каблуки ее туфель цокали по брусчатке, словно крошечные копыта. На набережной они сели на каменную скамью, и Годфри обнял ее за плечи, не обращая внимания на любопытные взгляды проходивших мимо парочек.

– Эти два с половиной месяца были самыми счастливыми в моей жизни, – сказал он.

Она посмотрела на него и улыбнулась.

– Я могу сказать то же самое и о себе.

– Раньше мне и в голову не могло прийти, что я окажусь в самом сердце чужого города, что меня так тепло примут, что я полюблю прекрасную англичанку, увижу столько нового, побываю в самых разных местах и испытаю все то, что я испытал в этой стране. И что бы со мной ни случилось, Лондон навсегда останется для меня самым лучшим городом на свете. – Он улыбнулся и, наклонившись, поцеловал ее в губы.

– Для меня тоже, – согласилась Арлетта. – Я никогда не думала, что у меня будет такая жизнь, что в Лондоне меня примут и полюбят. Я не думала, что окажусь в самой гуще событий и познакомлюсь с таким мужчиной, как ты, – музыкантом-виртуозом, человеком с певучей душой.

И она тоже поцеловала его в губы.

– Знаешь, – сказал Годфри после паузы, – я бы хотел поселиться здесь навсегда.

Арлетта удивленно взглянула на него. Никогда прежде он не говорил с ней о будущем – только о следующем концерте, о следующей гастрольной поездке.

– Да, я бы очень этого хотел, – продолжал Годфри. – С самого начала я был уверен, что никогда не вернусь домой, но не знал, где, в каком месте я осяду, где мне будет так же хорошо, как дома. Но теперь я, кажется, знаю… Здесь. В Лондоне. – Он широко развел руки, словно хотел обнять и свинцово-серую Темзу, и изрыгающие клубы дыма трубы домов и коттеджей, и молчаливые газовые фонари на противоположном берегу, потом повернулся и точно таким же жестом охватил крутой изгиб Олдвич-стрит, театры, отели и множество красивых молодых леди, передвигавшихся в экипажах и такси. – Ты чувствуешь, какое это живое, отзывчивое место? – спросил он. – Оно живет, дышит, пульсирует энергией, оно открыто для всех и готово принять любого. И конечно, это место, где есть ты, Арлетта…