Потом отходим от Марка, он падает на пол и рыдает. Некоторое время наблюдаем за этим уродом, курим. Затем, когда Креманкин немного успокаивается, я подхожу и показываю ему свой паспорт, в который Марк смотрит, не сразу фокусируя взгляд.

– Слушай меня, тварь. Моя фамилия Белов, читай, ну же, если не разучился.

Артём подходит и показывает ему свои права.

– Видишь, какая фамилия на справке? ВИЧ у него. А я полностью здоров, недавно проверялся. И ты, пока что. Но, сука, если ты еще хотя бы раз попадешься или мне, или ему на глаза, не дай Боже встретишься с Ариной либо ответишь на ее звонок или сообщение, – а она девица непредсказуемая и наивная в силу возраста, – либо опубликуешь где-то фотки сестры, инъекцию мы повторим. Но на этот раз с верным братом.

Лишь бы Креманкин не рискнул проверить, насколько решительно мы настроены. Ведь одно дело – напугать, другое – преднамеренно убить. Остается надеяться, что цель достигнута и Марк в ужасе.

– Мне терять нечего, ты понял? – гаркает Артём для закрепления эффекта. – По-любому сдохну, с тобой или без. Так что найди себе другую работу. Фотографируй природу, спорт, еду, а от девок отвали. Уяснил? Пойдешь в полицию – тот же итог. Достану тебя все равно. Я ходячий труп, мне похрен на все.

В ответ кивок. На этом мы уходим. Можно было разобраться с ним жестче, сломать пару костей например, но мы не готовы ставить на кон свое будущее. А оно у нас есть: и у меня, и у Кустова. Несмотря на все страшные уроки, которые нам преподала жизнь. Да, возможно, заслуженно, но непомерно жестоко. Навсегда сломав, не позволив вернуться к себе предыдущему. Заставив приспособиться. Выстроить себя заново. Я уже смог. Получится ли у Артёма?

– Это не правда, ты ведь понимаешь? – говорю ему. – У тебя есть будущее. И ты не ходячий труп. Если захочешь, то все может измениться. Работа, семья, другая жизнь. Только нужно захотеть.

Он лишь подмигивает на мой внезапный порыв поддержать.

С Кустовым мы никогда не сможем общаться как раньше. Вера навсегда встала между нами, рассорив, – оба это понимаем. То, что он сделал, простить нельзя. Забыть – время покажет. Но в машине перед особняком Марата Эльдаровича мы жмем друг другу ладони крепко.

И все же нет, я не смогу забыть то, что Кустов сделал с моей любимой девушкой, а ему придется жить с чувством вины. Но что бы ни случилось, я буду звонить и спрашивать, как у него дела и как проходит лечение. И если он напишет, чтобы я купил курить, то сорвусь и приеду.

* * *

Перед тем как позвонить в высоченные резные ворота, я еще раз проверяю почту и вижу, что упало письмо от Олега Николаевича Баля. Он пишет, что рад за нас с Верой и что самое лучшее нас ждет впереди. Это странно – общаться с человеком, которого не видел ни разу в жизни (да и не хочется, если честно), но который знает обо мне все, даже самые страшные вещи. Набираю полную грудь воздуха, выдыхаю и звоню в домофон.