Единственное, что спрашивает.

– Мой сын.

Мой голос дрожит, как и руки. Всегда ненавидела стрелять. Даже во время занятий на учебном полигоне, и то, кроме чувства отвращения, ничего не вызывало у меня попадание точно в цель.

Теперь же…

Мой выбор не я сама привожу в исполнение. Оказывается, нажать на курок даже в такой ситуации совсем не сложно, если за тебя это делает другой. Добровольно. Направив в себя. Вместе с тихим:

– Не твоя вина, Жень. Моя. Во всём. Запомни. Не забывай.

Два оглушительных выстрела растворяются в шуме сентябрьской непогоды на окраине города, а я закрываю глаза, потому что не могу смотреть на то, что натворила. Иначе сойду с ума. Нельзя. По крайней мере, не тогда, когда рядом с Матвеем та белокурая дрянь.

Просто дышать…

Дышу. И так и стою ещё какое-то время, слыша, как удары в моей грудной клетке затмевают собой окружающее пространство. Сосредотачиваюсь на нём. Думать о чём-либо ещё в данный момент всё равно, что подписать смертный приговор и себе. Наверное, именно поэтому не сразу понимаю, что серебристый седан, ранее стоявший в стороне, успевает подъехать совсем близко. И только когда чужие сильные руки насильно усаживают в салон, а ненавистный голос подводит краткий итог произошедшему, я пытаюсь вернуться в реальность. Жестокую. Как и мы все, кто в ней находимся.

– Умница. Теперь можем ехать. Ты ведь к сыну хотела? Уверен, он будет рад узнать, что мама решила вернуться… – ничего не выражающим тоном озвучивает Арсений.

«Точно больной!» – мелькает в моих мыслях.

Но вслух я обозначаю совсем другое:

– Домой? – переспрашиваю в неверии.

Он ведь не шутит?!

– Домой, моя королева. Домой, – охотно кивает мужчина. – Не думала же ты, что я буду тебя вечно в том подвале держать? Да и наш новый секрет я думаю поможет тебе сохранить благоразумие, даже если я тебя отпущу от себя совсем на чуть-чуть.

Должно быть, мой взгляд выглядит слишком ошалелым, когда я смотрю на мужчину, до сих пор не веря в сказанное им, потому что Арсений мрачнеет в одно мгновение и останавливает машину.

– Ты просто ещё не поняла, Жень, – мягко, будто обращается к маленькому ребёнку, проговаривает он, обхватывая моё лицо обеими ладонями. – То, что ты только что сделала, квалифицируется как умышленное убийство. И теперь ты либо по своей воле со мной останешься, а я сделаю всё, чтобы это тебя не коснулось, либо в тюрьму сядешь. Надолго. Твой муж, как бы сильно ни был к тебе привязан, ничем не сможет помочь. Да и вообще, насколько я знаю, недолго ему осталось, так что, даже если бы и захотел, всё равно… – нежно улыбается мне, вместо того, чтобы договорить.