Но я закрываю дверь в свою комнату, оставляя ее снаружи, и сдвигаю засов. Подбегаю к столу, хватаю учебник химии, достаю из него фотографию и рву ее на клочки.

«Да как он смеет после этого приходить ко мне?» – Орет сознание.

«Он тебе, вообще-то, ничего не должен», – не соглашается с ним здравый смысл.

«Но я его люблю! Как же он так?! Зачем тогда он приходит ко мне домой? Из-за кино? Как бы ни так! Он просто лгун! Лгун!»

Я сажусь на пол и затыкаю уши ладонями.

Меня так и подмывает ответить Дину. Выбежать и броситься за ним. Выглянуть в окно и крикнуть все, что я о нем думаю. Но потом перед глазами встает картина его поцелуя с Катей, и в ушах начинает звенеть от обиды. Все мои чувства обострены настолько, что я хочу одновременно ругаться и плакать, валяться на полу и носиться по комнате, круша мебель. Мне так плохо, будто меня разрывают пополам.

– Люси, так нельзя. – Вздыхает мама за дверью.

– Мне плевать! – Кричу я.

Закрываю лицо руками и плачу. Плачу.

– Ты ведь у меня умная девочка. – Говорит она ласково.

– И ты убирайся, – выдавливаю я сквозь комок в горле. – Уходи!

В висках бьется одна мысль: почему он не звонит? Почему больше не зовет меня, не пытается подняться и все объяснить?

Такие глупые мысли, кажущиеся самыми важными в жизни. Они не дают мне успокоиться почти до самого утра.

– Люси, присядь. – Просит мама два дня спустя, когда я прихожу с занятий.

Дина нет в школе уже второй день, и я сразу догадываюсь, что речь пойдет о нем. Что-то случилось.

– Да? – Напряженно всматриваюсь я в ее лицо.

– Знаю, ты все еще дуешься на Дина. – Склонив голову набок, начинает она. – Но, думаю, тебе стоит переступить через гордость потому, что кое-что произошло. Ему пригодится сейчас твоя поддержка.

– Что такое? – Опускаюсь на стул.

Мама берет мои руки в свои.

– Это ужасно. Очень тяжело, полагаю. – Она делает глубокий вдох, затем короткий выдох.