— Послушай, дитя, — устроившись поудобнее, серьезно заговорила та. — Тебя будут уверять в правильности всяких там правил… Но все не так просто, как кажется.

— Не понимаю, — пожал плечами тот, утирая сопли кулаком.

Снисходительно улыбнувшись, старушка вдруг схватилась за сердце. Ей было уже девяносто, время былой молодости давно покинуло, и теперь каждый вздох мог стать последним. Только это и мотивировало ее сказать внуку то, что не предназначалось для его ушей:

— Когда ты вырастешь, то тебе расскажут про традиции нашей семьи. Орловы почитают снохачество. Пошло это от моего папы, — глаза бабушки стали стеклянными от слез, а губы скривились, добавляя к уже имеющимся морщинам еще множество. — Они были счастливы с моей мамой… До поры до времени… А затем мамочка застала папу с невестой сына — моего брата. Папа сослался на снохачество, возведя это в особый ранг.

— И что делали невеста и папа наедине? — искренне не понимал ребенок, а бабушка лишь весело подмигнула:

— Потом поймешь, милый. Просто… Возьми это украшение и подари его особенной. Той, кого никогда не предашь. И будь выше всей этой черноты вокруг. Стань тем, кто выбирает, а не кого выбирают.

Шли годы, воспоминания о разговоре с давно почившей прабабушкой стерлись из головы Орлова. Единственное, что навсегда отложилось в недрах памяти, как ребенок прячет в полу коробочку с ожерельем. Особенное. За него предлагали миллион долларов. А он подарил его Каролине…