Испуганно распахнув сперва один глаз, а после и второй, не увидела стоящего перед нами ранее охранника. Его тело в ту секунду утягивали воды реки…

— Боги… — прикрыв губы руками, я смотрела, как течение уносит платок из кармана амбала, которым он обматывал ручку пистолета. — Как?..

— Каролина, — тихо шепнул Антон, дергая меня за кофту.

Я обернулась к ребенку и тут же замерла. За спиной его стоял Владимир Орлов.

— Ну, — на бесстрастной маске едва ли дернулась бровь, — привет.

Сегодня Босс выглядел иначе. И дело было вовсе не в черном свитере с воротом на шее. Его лицо… Оно напоминало мне оскал убийцы, а глаза плескались холодом и жаждой наживы.

— Владимир, — не понимая, что происходит, моя голова взрывалась от всего происходящего. Прижимая ребенка к себе, я неосознанно сделала шаг назад. — Как вы здесь оказались?

— «Спасибо, Владимир!» — от равнодушного смешка по позвоночнику скользнул ледяной пот, преобразовываясь в пробирающие до костей ледышки. Не успела я осмыслить его слова, как тот отрапортовал, словно военный: — Информация.

Скривившись, словно после лимона, я сжала виски, пытаясь побороть тошноту и сильнейшее головокружение:

— Ничего не понимаю…

— Мне. Нужна. Информация! — рычал он, закипая.

И только тогда я увидела в руках Владимира пистолет. Черный, как и его душа. «Несмотря на все, только благодаря Орлову тебе суждено прожить еще как минимум один день!» — подсказал внутренний голос.

— Мне нужно время, — взмолилась я, оседая на пол от дезориентации.

— У меня его нет, — отмахнулся мужчина, раздраженно скривив губы.

Иглы пронизывали мое тело от черных глаз мужчины напротив. Его глубины обвиняли без слов, презирали, ненавидели.

— Тетя Валя привезла нас сюда, — на удивление смело заговорил Антон, Орлов перевел на него удивленный взгляд. — Отпустила меня, хотела выстрелить в Каролину. Я кинул в нее камень. Она осталась в доме.

Слова из уст малыша звучали, как самый настоящий бред. Боевик, триллер, но не жизнь обычной двадцатилетней девочки! Истерически смеясь, я закрыла губы руками, позволяя горьким слезам окропить засохшую кожу пальцев. Антон обнял меня, нежно целуя в щеку и тихо шепнул:

— Все нормально, Каролина. Теперь я тебя защищу.

Столько уверенности было в голосе восьмилетнего ребенка, столько бравой отваги и решительности, что я запретила себе раскисать и, стерев слезы, ответственно кивнула: