— Понимаешь, — крепче сжимаю руки вокруг нее, готовясь успокоить. — Я сегодня был у следователя. Максима поймали.

— Правда? Это же супер, Давид!

— Да. С ним была Вика.

— Вика? Она здесь? Ее нашли?

— Да, Василиса, нашли. Но… ее больше нет.

— Что ты говоришь? — вижу, как краска сходит с ее лица. — Что… ты… Давид…

Она уже все поняла. Поэтому по щекам и скатываются немые слезы.

— Давид! — она трясет меня. — Нет, Давид!

— Не надо, Василиса. Тихо. Тихо.

За затылок тяну ее к себе и прижимаю к плечу.

— Тихо.

— Нет. Нет, Давид. Это неправда. Нет.

Она еще очень долго плачет у меня на плече, то лишь тихонько всхлипывая, то ревя в голос.

Я даю ей возможность сделать это. Слежу за ней.

Потом она немного успокаивается и я несу ее на кровать. Сам тоже ложусь рядом. Шепчу нужные слова. Целую в волосы. Пытаюсь хоть как-то успокоить. И она потихоньку засыпает. Еще всхлипывает какое-то время, но потом успокаивается.

На похоронах Вики только мы. Василиса проплакала всю дорогу. Я все время рядом. Очень боюсь за нее и за ребенка.

У дома я сразу же замечаю отцовскую машину. Но сейчас я не настроен на разговор. Поэтому готов прогнать его.

Отец сам выходит из машины и идет к нам.

— Здравствуй, отец, — говорю я.

— Здравствуй, сын. Василиса, прими мои соболезнования. Мне очень жаль.