А потом он оттолкнул меня назад.

— Я должен идти, — сказал он срывающимся голосом, направляясь к двери. — Что бы это ни было, кому бы ты ни думал, что помогаешь, ты нарушаешь обещание, которое дал мне, — сказала я ему в спину, и я знала, что была права, знала, что задела за живое, когда он резко остановился, его спина вздымалась с каждым вздохом.

Я осторожно обошла его, наклонившись, чтобы поймать его взгляд.

— Обещание, которое ты дал самому себе, — напомнила я ему.

Он закрыл глаза, испустив долгий, горячий выдох.

— Я должен.

— Должен что? Что именно ты делаешь?

Но он мне не ответил. Он просто покачал головой, все его усилия были направлены на то, чтобы подавить эмоции, отчаянно пытающиеся вырваться на свободу.

И в одно мгновение, в мгновение ока, когда полоса, о которой я и не подозревал, была так тонка, я превратился из грустного и обиженного во всеохватывающий гнев.

— Ты трус, Клэй Джонсон, — прошептала я.

Его глаза встретились с моими, в них была боль, но мне было все равно.

Он тоже причинял мне боль.

— Ты трус и дурак, и это не то, чего ты хочешь, и я это знаю. — Я покачала головой. — Впусти меня. Расскажи мне, что случилось. Скажи мне, и мы сможем все исправить вместе.

Клэй просто смотрел на меня, его ноздри раздувались, когда его глаза блуждали по моему лицу, как будто он наслаждался каждым его дюймом и сохранял его в своей памяти.

Как будто он никогда больше меня не увидит.

И это сломило меня.

— Прекрасно! — Я закричала и движением, которое удивило нас обоих, ударила его прямо в грудь обоими кулаками. — Иди! Уходи!

Клэй принимал каждый удар, его глаза закрывались, он не так сильно вздрагивал каждый раз, когда мои маленькие ручки обрушивались на него дождем.

— Иди и будь с Малией. Иди, притворись, что все это не имело значения, что я не имею значения.

Он покачал головой на это, потянувшись ко мне, но я оттолкнула его.