Эти факты определенно не дают мне покоя, потому что я сопротивляюсь очень нелогичному желанию обхватить его руками и обнять.

Я поворачиваю локоть, пытаясь освободиться от его хватки, но с таким же успехом могу быть поймана с помощью металла.

Его пальцы впиваются в мою плоть, твердые, неподвижные.

— Я спрашиваю, это, блядь, понятно?

— Да пошел ты, — говорю я напряженным тоном, удивляясь эмоциям, которые душат мой голос. — Ты не исчезаешь на две недели, а потом начинаешь приказывать мне. Кем, черт возьми, ты себя возомнил, Джереми? Моим хозяином? Моим хранителем? Игрушкой на твоей полке, которую ты считаешь, что можешь взять, когда тебе скучно? Потому что я не такая. Я пытаюсь быть сильной, но мне больно, и я чувствую боль, много боли. Так что если ты собираешься исчезнуть, сделай это навсегда. Хватит играть с моими чувствами!

Густая тишина пронизывает воздух, переплетаясь с напряжением и кипящим насилием.

Я вижу это в его глазах. В темнеющих серых глазах, сливающихся с ночью. Даже его тело напряглось, превратившись в один блок смертоносных мышц, обученных причинять боль.

Именно этого я и ожидала, и не удивилась бы после своей вспышки. Если бы мы были одни, я не сомневаюсь, что он нагнул бы меня и трахнул.

Наказал бы меня.

Заставил бы меня умолять, чтобы он мог сделать это снова и снова.

Однако его хватка не крепнет вокруг моего локтя. На самом деле, он нерешительно отпускает его, как будто это прямо противоположно тому, что он хочет сделать.

— У тебя есть чувства ко мне? — говорит он ровным тоном, наполненным таким безразличием, что у меня дрожит позвоночник.

Как будто готовится к удару, который сотрёт меня с лица земли.

Джереми делает шаг вперед, возвышаясь надо мной, но не прикасаясь ко мне. Только его тепло душит меня, а его запах скапливается внизу живота.

— Больше нет, — говорю я с уверенностью, которой не чувствую.

— Если нет, то почему ты просишь меня не играть с ними? Ты лгунья, Сесилия? — его грудь поднимается и опускается, как будто в недовольстве, в гневе.

Его мышцы напряглись, и каждая частица его тела, кажется, обрела собственное присутствие.

Он протягивает руку, которая кажется такой большой и устрашающей. Я вздрагиваю, но слишком поздно.

Он уже обхватил мое горло, его пальцы впиваются в плоть с такой силой, что я не могу дышать, не говоря уже о том, чтобы двигаться.