– Вы бросили ее беременную? – спросил я, чувствуя черную, ослепляющую злость.

– Вначале я не знал о беременности. Я был наркоманом, Кромвель, а твоя мама действовала ради твоего блага. Это значило, что в твоей жизни меня быть не должно. – Льюис провел ладонью по волосам. Выглядел он измотанным. – Я узнал о тебе, когда твоя мама уже была на шестом месяце.

– И?

Он посмотрел мне в глаза, и я увидел на его лице стыд.

– Ничего. Я ничего не сделал, Кромвель. – Профессор выдохнул. – Я совершил самую большую ошибку в жизни. – Он подался вперед, вглядываясь в сцену пустым взглядом. – Моей жизнью была музыка, больше у меня ничего не было. Позже я узнал, что твоя мама встретила кого-то, офицера Британской армии. Она тогда была беременна. Он находился в Штатах по службе.

Я напрягся. Речь зашла о моем папе.

– Я выяснил, что она вместе с ним переехала в Англию, стала его женой… И что у нее родился ты. Мальчик. – Он посмотрел на меня. – Сын. – Его голос сорвался, в глазах блестели слезы. – Тогда это меня просто убивало, но я, по своему обыкновению, утопил переживания в алкоголе и наркотиках. – Он откинулся на спинку кресла. – Я ездил по миру с гастролями, выступал в переполненных залах и создавал лучшую в своей жизни музыку. – Он вздохнул. – Я подавил сожаления, почти не бывал дома.

Он сцепил руки в замок.

– И вот однажды я таки вернулся и нашел в почтовом ящике пачку писем. Письма из Англии. – У меня перехватило дыхание. – Их прислал твой отец, Кромвель.

Я отчаянно боролся с подступившими слезами. Попытался представить себе папу, но видел только ярко-синий цвет. Я видел его улыбку, чувствовал, как приятно быть рядом с ним. Рядом с папой жизнь казалась прекрасной. Папа неизменно гордился тем, что всегда поступает правильно. Он был лучшим из людей.

– В этих письмах твой отец рассказывал о тебе. – По щеке Льюиса покатилась слеза. – Еще он прислал фотографии, на которых был изображен ты… – Ком у меня в горле разрастался, слезы туманили глаза. Льюис покачал головой. – Я так долго смотрел на те фотографии, что у меня зарябило в глазах. Смотрел на тебя, Кромвель, на своего маленького мальчика с такими же, как у меня, темными волосами.

Сердце тяжело билось у меня в груди.

– После этого я годами пытался отказаться от выпивки и наркотиков и в конце концов почти справился, но ты к тому времени сильно подрос. – Он помолчал. – Я жил ради этих писем, ради твоих фотографий. Отныне только они имели для меня какое-то значение… А потом в один прекрасный день пришло новое письмо. В него была вложена видеозапись. – Льюис покачал головой. – Не знаю, сколько раз я ее пересматривал – сбился со счета.