Глубоко внутри у Катрионы понемногу разгорался огонек страсти, и она вздрогнула. Ее губы стали требовательнее, руки обвились вокруг его шеи, тело затрепетало, прижимаясь к нему, в то время как его руки гладили ее спину, ягодицы. Он медленно стал передвигаться, не разрывая объятий, к кровати, а потом они рухнули в постель. Френсис быстро подмял ее под себя и с улыбкой принялся расстегивать крошечные пуговицы на платье. Она схватила его ладони, их взгляды встретились.

– Френсис, я люблю тебя! Великие небеса, как же я тебя люблю!

– Нет, я люблю сильнее, моя прекрасная, моя драгоценная жена!

Его голова склонилась к ее груди, губы обхватили затвердевший сосок, и она тихонько вскрикнула, но он тут же заверил ее:

– Только если ты этого хочешь, милая.

– Конечно хочу, очень хочу! Как мне убедить тебя в этом? Целых три года – с той ночи в приюте для странников – я мечтала оказаться в твоих объятиях… хотя и не верила, что это может произойти. Я безумно хотела почувствовать тебя, вкусить! Нет, мужчины были, овладевали мной: бедный Патрик, который отчаянно пытался меня вернуть; кузен Джеймс, который считал, что может приказать мне любить его, и использовал как обычную шлюху, – но мое тело словно покрылось защитной коркой, которую никому не под силу разрушить. Сегодня впервые за три года я наконец-то ощущаю себя живой, и если ты не возьмешь меня прямо сейчас, я просто умру!

– Я всегда говорил, – сказал он с той медленной улыбкой, которую она так любила, – что ты единственная женщина, которая может существовать вместе со мной. Целых три года я пытался забыть тебя, перескакивая из постели в постель, и вот теперь я счастлив, потому что мне не нужно ничего забывать, моя дорогая Кэт! И знай, милая, и сотни ночей мало, чтобы насытить мой голод!

Изумрудные глаза спокойно выдержали его взгляд, и, притянув его голову к себе, она поцеловала его: медленно, дразняще, раззадоривая, словно бросала вызов:

– Испробуйте самое страшное, на что вы способны, милорд.

Френсис почувствовал ее желание, и оно пронзило его словно кинжал. Ее губы разжались, впустив его язык, и он принялся нежно ласкать глубины ее рта, потом пришла очередь сосков. Ни один, даже самый крошечный, участок ее тела не остался без внимания. Он двинулся ниже, по теплой ложбинке между грудями, и еще ниже, пока, наконец, не добрался до нежного холмика. Она застонала от пламени, возгоревшегося и разлившегося по чреслам. На миг насытившись ее сладостью, он приподнялся над ней, и, склонив голову, захватил ртом затвердевший манящий сосок. Она стонала под ним, пытаясь притянуть ближе, ее округлые бедра жадно выгибались ему навстречу.