– Нет конца злодеяниям этой женщины! – в гневе бросил епископ Массини. – Да, конечно, вы можете поговорить с ней, но даже если она вам что-нибудь скажет, почти нет надежды вырвать вашу жену из рук неверных.

– Но я должен! Слышите? Должен! – воскликнул граф, и епископ со вздохом сказал:

– Я выпишу пропуск.

– И для капитана моей стражи.

Епископ перевел взгляд с расстроенного лица графа на угрюмое лицо Конелла, потом на корзинку:

– Что это у вас там? Впрочем, нет, я не хочу ничего знать. Если удастся что-нибудь узнать, на обратном пути заходите, и мы поговорим за бокалом вина.

Потом он повернулся к остальным:

– Можете подождать их здесь, если не хотите присоединиться.

Френсис взглянул на Альфредо ди Ликозу, но тот покачал головой.

– Я уже с ней попрощался и больше видеть ее не хочу.

Ботвелл и Конелл последовали за стражником, который повел их вверх по лестнице.

– Муж позаботился, и она сидит в довольно приличной камере, – попытался тот завязать разговор. – Обычно ведьмы сидят внизу, с крысами.

– Мы должны поговорить с ней наедине, – холодно отреагировал Ботвелл. – Вы останетесь снаружи и, что бы ни услышали, не входите, пока мы вас не позовем.

– Конечно.

Наконец стражник остановился, отыскал нужный ключ и, открыв дверь, впустил их в камеру. Анжела ди Ликоза стояла спиной к ним и смотрела в зарешеченное окно.

– Если вы очередной священник, то пойдите прочь!

Поскольку ей никто не ответил, она обернулась и увидела вошедших.

– Франциско, милый! Стало быть, Бог существует!

Но взгляд Ботвелла был так холоден, что радость в ее глазах тут же померкла.

– Я пришел сюда лишь потому, что питаю надежду, что даже ты захочешь очистить свою совесть перед смертью и сказать, какую участь уготовила моей жене.