И вдруг где-то за спиной раздался рингтон, который стоял на Илону: голова совсем перестала работать – опять чуть не потеряла телефон. Вернувшись к раковине, взволнованно ответила на звонок.

– Настя, здравствуйте! С Илоной всё хорошо. Она сейчас одевается, позже позвонит. Но я решил сразу вам набрать: её сегодня выписывают,– бодро сообщил Семён, и в его голосе я не услышала ни нотки лжи, а только радость.

– Слава богу!– вздохнула облегчённо.– Лекарства с собой?

– Не волнуйтесь, у нас всё под контролем. Илона больше нервничает, что вы там переживаете…

– Да нет, что ты!– насколько могла уверенно ответила я.– У нас уже всё почти разрешилось, остались формальности. Главное, пусть поправляется… И пусть позвонит мне позже… Ну… пока…

После звонка Семёна немного отпустило. Он мне не лгал: об этом мы договорились сразу, как только познакомились, если хотел встречаться с моей дочерью. Теперь важно было понять, что Заварский не подведёт.

Я убрала телефон в карман джинсов и повернулась к Мирону.

– Родители?

– Угу,– кивнула растерянно.

И мы долго молча смотрели друг на друга. И не существовало больше того самоуверенного Мирона, был просто мужчина, с которым мне было так хорошо ночью. Как бы я хотела, чтобы между нами не стояла стена, которую сама нагородила.

А потом он медленно подошёл и, склонив голову набок, спросил:

– Зачем ты отталкиваешь меня, ведь тебе этого совсем не хочется?

Я виновато опустила голову и переступила с ноги на ногу.

– Может, оттого что боюсь, что это сделаешь ты?

Когда подняла глаза на него, Мирон неожиданно наклонился и поцеловал. Я не смогла его оттолкнуть. Так хотелось чувствовать поддержку, которая вливалась в меня через этот глубокий, полный тоски поцелуй.

Но, снова отрезвев, я несмело оттолкнулась и накрыла его губы пальцами.

– Не говори ничего… Сейчас я в таком состоянии, что вряд ли вообще адекватно воспринимаю всё, что происходит… Я не хочу тебе грубить… Не хочу обижать… Просто мне самой нужно время…

Мирон осторожно отнял мою руку от своих губ, повернул её и мягко поцеловал запястье, а потом замер губами в центре ладони. А когда я смущённо втянула голову в плечи, он подложил мою ладонь под свою и прижал к колючей щеке.

– Я только прошу тебя: не принимай поспешных решений и дай мне возможность быть рядом…

Он говорил так проникновенно и осторожно, будто боялся, что я вынесу вердикт прямо сейчас, и тот будет окончательным и бесповоротным. Но я ничего не хотела решать сейчас… сегодня и вообще в ближайшее время… Сначала мне нужно было быть уверенной в будущем моего ребёнка, в своём, а тогда уж и размышлять, кто нужен в этом будущем и насколько.