– Они что, прячутся?

– Не любят открытого солнца и не слишком компанейские…

Настя замедлила, прищурилась, отводя его руку с талии в сторону.

– Может, тогда не стоит?

– Ты боишься?– тут же с вызовом перебил он и жадно посмотрел на её губы.

Настя скептически посмотрела вниз – на свои ноги и заметила:

– Ничего, что я в тапочках?

– Чем не хрустальные туфельки?– подмигнул Мирон.

Она беззлобно усмехнулась и ласково погладила его по новой бородке. Млея от ласки, Мирон прикрыл глаза и размял плечи, чтобы снять напряжение, скопившееся от ожидания самой дорогой гостьи, а потом улыбнулся и взял её за руку.

– Пойдём!

– Ну… пойдём…

Они вошли в дом. Настя улыбалась и разглядывала не обстановку, а его. Под таким внимательным взглядом Мирон чувствовал себя счастливым новорождённым.

Перед дверями малой гостиной Мирон замедлил, мягко коснулся поясницы Насти и, распахнув створки, чуть подтолкнул её вперёд.

Войдя в комнату, они остановились перед парой, сидящей в креслах у столика с закусками и шампанским.

– Мама… Отец… Рад вас видеть!– громко проговорил Мирон и взял Настю за руку.– Знакомьтесь, это Анастасия Верова… Моя невеста!

Настя сжала его руку так, что хрустнули костяшки пальцев, и посмотрела на него глазами перепуганного оленёнка. И в этот момент ему захотелось просто расцеловать её и спрятать от всего мира за пазухой. Он уверенно улыбнулся и подмигнул ей.

Настя ничего не ответила и молча повернулась к его родителям. Мирон перевёл взгляд на мать, которая запоздало охнула, приоткрыв чётко очерченные красной помадой губы. Лицо её приобрело какой-то странный цвет: то ли побледнела, то ли позеленела, то ли это отсвечивало массивное изумрудное ожерелье на её шее, а изумлённый взгляд был устремлён на пушистые тапочки Насти. Мирону стало смешно, но он усилием воли сдерживал расползающуюся улыбку.

Отец просто молчал и рассматривал густые маки на сарафане женщины. Но Мирон был горд, как никогда. Он впервые держал за руку ту, которую без сомнений хотел видеть рядом, беззаветно желал и готов был защищать её, кто бы и что бы ни встало между ними.

Настя продолжала молчать. Даже не дышала. Мирон обнял её за талию и притянул ближе.

– Настя, это мой отец – Евгений Викторович, и мама – Елена Феодоровна.