Ивановы, Петровы, Шевченко, Шагаловы, Петрунины… всё не то… где же его? Чем больше искал, тем больше терялся. Запутался. Ни одной различительной черты, кроме расцветки балдахина. У мальчиков - голубая, у девочек – розовая.  Ну вот, опять, Петрунина. Он точно тут уже был. Какой дебил их раскидал? Неужели нельзя поставить подряд?

Тяжело сконцентрироваться. А ещё тяжелее свыкнуться с нужной мыслью, впустить в сердце. С каждым новым заходом, с каждой новой попыткой всё больше думал о том, что не успокоится, пока не отыщет свою фамилию.

А потом, ни с того ни с сего его бросило в холодный пот.

Снова всё по кругу. Замкнутому, без конца и края. Снова одни и те же фамилии. Теперь точно знал, что отыщет, и почему-то был уверен, что это будет девочка.

Не нужно ему памятников, церквей, богатства. Не нужно, чтобы его помнили все те люди, которым он пытался помочь. Достаточно, чтобы помнил всего один человек.

В самом дальнем углу, мимо которого он не единожды проходил, притаилась ещё одна маленькая кроватка, не замеченная им раньше. С затаенным дыханием Егор подошел к ней и наклонившись, прочитал витиеватую надпись. «Матвеева Ева» — прошептал как можно тише, почувствовав, как защемило в груди… и тут же проснулся.