— Привет, деда, — прошептал он.

— Здравствуй, мой хороший! Ты выглядишь бодрее, но лицо все равно красное, — вздохнул мистер Вулворт.

— Ваша неосмотрительность меня огорчает, Лисбет, — буркнул доктор, приступая к осмотру маленького пациента.

Фостер внимательно изучил состояние слизистых во рту, осмотрел торс мальчика, руки и ноги. Время от времени коротко задавал Антонэну вопросы, все более удивляясь ответам.

— Я придерживаюсь прежнего диагноза, — проговорил он наконец. — У Антонэна мигрень, которая постепенно проходит. В ротовой полости у него нет пятен, которые свидетельствовали бы о кори. Может идти речь о другом инфекционном заболевании, менее заразном и менее опасном, — краснухе, которую еще называют «немецкой корью», потому что впервые была описана немецким терапевтом Хофманом.

— Эдвард, ты слышал? Прекрасная новость! — воскликнула Мейбл, укрываясь в объятиях супруга. — Кажется, Антонэну лучше. И все благодаря Жюстену, который считает, что самое важное — поскорее сбить у ребенка жар.

— А! Так столь рискованной инициативой мы обязаны этому господину? — иронично отозвался Чарльз Фостер, кивая на Жюстена. Взгляд его выражал презрение. — Вы тоже доктор?

Элизабет отвечала четко, но в то же время примирительно:

— Чарльз, мой родственник не понимает, что вы говорите. Он — француз. Судя по всему, его советы хороши. Мне следовало самой об этом подумать, но я в точности исполняла ваши рекомендации и, позволю себе заметить, ошибалась. Как и вы.

Жюстен, который не понимал ни слова, констатировал, что врач обнял Элизабет за талию и что-то шепчет ей на ухо, чуть ли не щекоча ее щеку своими усами. Укол ревности был так силен, что молодой француз стиснул кулаки.

И… испытал такой же острый укол желания. Он смотрел на молодую женщину и думал, что такую красоту нечасто встретишь. Но это было не единственное ее преимущество. Она излучала колдовскую чувственность, помноженную на очарование, что делало ее неотразимой.

Внешне невозмутимый, Жюстен забылся в запретных фантазиях, в которых он раздевал Элизабет, целовал ее груди, живот, делал ее своей. Она посмотрела на него точно в этот момент и получила в самое сердце пылкий призыв, ей адресованный.

— Лисбет, надо пригласить твоего родственника на ужин! — предложила Мейбл. — Ведь он скоро уезжает. Хотелось бы познакомиться ближе. Эдвард, что ты об этом думаешь?

— Разумеется, дорогая!

Элизабет поспешила перевести приглашение, которое Жюстен принял с улыбкой. И тихо сказал:

— Для меня счастье провести в этом доме вечер. Но еще большее — если ты согласишься прогуляться со мной завтра после обеда!