— Как по мне, это обычный нищий, Элизабет.

— Или у него это способ маскировки. Что, если на самом деле он какой-нибудь извращенец или сумасшедший? Жюстен, идем отсюда! У него такие страшные глаза — пустые, словно бы потухшие.

— С такого расстояния мне его глаза не рассмотреть. Да, пожалуй, пойдем! У тебя в лице ни кровинки!

— Господи, он идет к нам! — ужаснулась молодая женщина. — Жюстен, умоляю, сделай что-нибудь! Я не могу его видеть! Он желает мне зла, я это знаю!

Элизабет хватала ртом воздух, тело сотрясала нервная дрожь. Жюстен едва успел ее подхватить, когда у молодой женщины подломились ноги.

— Жюстен, помоги! Меня тошнит! Мне холодно! Мне жарко!

Она задыхалась, цеплялась за него из последних сил.

— Элизабет, тебе надо к доктору! — в ужасе вскричал он.

Жюстен растерянно смотрел по сторонам в надежде на чье-нибудь содействие. Подбежала белокурая женщина лет пятидесяти, в розовом рабочем халате.

— Сюда, мсье! Французская больница совсем рядом, я вас провожу! Вон то восьмиэтажное кирпичное здание справа! Вам нужна помощь. Моя клиентка подождет!

— Благодарю, мадам! — произнес, вдохнув с облегчением, Жюстен.

— Ваша молоденькая женушка ждет ребенка, верно? Я работаю в этой вот парикмахерской и видела в окно, как вы шли по улице. Я родом из Эльзаса. А вы?

— Я родился в Шаранте, — рассеянно отвечал Жюстен.

Он думал только о том, как бы не уронить Элизабет, которую практически нес, обхватив за талию.

— Давайте-ка я поддержу ее с другой стороны! Совсем сомлела, бедная… Меня зовут Маргарита. А больница эта — уже третья по счету. Первые две были слишком маленькие и без каких-либо удобств. В этом районе много бедноты, так что и приют был тоже нужен. Теперь все есть, и содержат больницу монахини из Конгрегации марианиток Святого Креста. Но доктора сюда приезжают работать из Франции! Сестры и персонал разговаривают только по-французски и по-фламандски.

— Вы прекрасно осведомлены, мадам, — из вежливости заметил Жюстен.

Он порадовался про себя, что идти недалеко, иначе пришлось бы выслушать о местном приюте еще множество «интересного».

Мужчина на другой стороне улицы наблюдал за происходящим. Видел он, и как упал на проезжую часть букет сирени. Двухэтажный омнибус, влекомый четверкой белых лошадей, прокатился по цветам.

Мужчина поморщился и нетвердым шагом направился к Гудзону, словно бы осознавая свою причастность к этому неприятному инциденту.