— У тебя трое сыновей, и только я остался на родине, — продолжал он. — Гийом мечтал о Новом Свете, Жан, как выяснилось, тоже. Теперь у него в Нью-Йорке своя бакалея, но, судя по последнему письму, дела идут не блестяще. Вот я и думаю: чем там лучше, чем здесь?

— А еще Жан удивляется, что ежемесячно в Нью-Йорк прибывают тысячи иммигрантов, — подхватил Антуан. — Ирландцы, немцы, итальянцы и даже китайцы.

Ивонн так и застыла со стопкой тарелок в руках.

— А я думаю, в Нью-Йорке очень красиво. — Тон у женщины был мечтательный. — Огромные дома, статуя Свободы, Сентрал-парк… Часто, перебирая фотографии, которые нам присылает Элизабет, я представляю себя элегантной дамой где-нибудь на Бродвее…

Не зная, как правильно выговорить это слово, она произнесла его на французский манер — «Броадвай». Пьер решил мягко ее пожурить:

— Ивонн, жена моя, надо быть посерьезнее!

— Каждый имеет право помечтать, Пьер, — возразил на это старый мельник. — Жена у тебя преданная, работящая. Ивонн, милая, тебя легко представить элегантной дамой! Красивый наряд — и дело в шляпе. Надо было попросить Жюстена взять тебя с собой.

Разрумянившаяся Ивонн только порадовалась, что под липой уже царят сумерки.

Она подошла к входной двери, оббила песок со своих сабо, постучав ими по каменному порогу.

«А почему бы и нет?» — мысленно возмутилась она.

С дороги, что проходила у реки, послышались голоса. Во двор, хохоча, ворвались Жиль и Лоран, подростки шестнадцати и пятнадцати лет. За ними следом вошла молодая женщина в длинном и светлом, развевающемся на ветру платье.

— Мадемуазель Ирэн! — воскликнула Ивонн, которая только что вышла из дома с керосиновой лампой в руке.

— Добрый вечер, — робко поздоровалась гостья. — Я не помешала?

— Таким очаровательным гостям я всегда рад! — пошутил Антуан. — Мальчишки вызвались вас проводить?

— Это очень мило с их стороны, мсье Дюкен, — отозвалась Ирэн. — Я слишком пуглива, особенно для дочки бригадира жандармерии!

— Тогда они проводят вас и до дома, — заявил Пьер. — Пожалуйста, присаживайтесь!

— Налить вам сидра, Ирэн? — предложила Ивонн.

— Нет, спасибо. Я на минутку. Кто-то из местных, моньтиньякских, видел сегодня утром Жюстена — на вокзале в Вуарте. Хозяин кафе из Гервиля взялся его подвезти на своей двуколке. Вот я и подумала: может, вечером он заглянет к вам?

Жиль и Лоран так и остались стоять по обе стороны от гостьи. Старший, уже испытавший первые волнения сердца и плоти, находил Ирэн очень красивой. Он нахваливал брату ее тонкий стан, светлые белокурые волосы, выпуклый лоб и орехово-карие глаза в обрамлении золотистых ресниц.