Мужчина, стоящий неподалеку, содрогнулся всем своим худощавым телом, знавшим и холод, и голод. Он заметил мимолетный блеск золота и подошел к замечтавшейся посреди улицы элегантной молодой даме.

— О нет! — вскрикнула Элизабет, узнав изуродованное лицо бродяги, которого так боялась.

Он протянул руку, грязную и тощую, ухватил ею золотую цепочку и резко дернул. Цепочка порвалась. Сжав добычу в кулаке, мужчина устремил на Элизабет свой жадный взгляд, в котором не было ни намека на доброту.

— Пожалуйста, не забирайте медальон! — слабым голосом взмолилась молодая женщина. — Отдайте! У меня есть деньги. Я дам вам денег!

Бродяга отодвинулся от нее, как если бы ничего не услышал, и, расталкивая растерявшихся очевидцев, убежал. Опомнившись, какой-то посыльный с корзиной в руках стал громко звать полицию. Постовой, оказывается, стоял неподалеку, возле витрины шляпного магазина.

Он прибежал, увидел Элизабет в слезах, но тут со всех сторон стали кричать, указывая, в какую сторону убежал грабитель, и он бросился вдогонку.

Пожилые супруги, которые все видели, стали утешать Элизабет.

— Это был медальон моей мамы, единственное, что осталось мне на память о ней, — объяснила молодая женщина, все еще нервно вздрагивая.

— Бедное дитя! — причитала пожилая дама. — Какой стыд! Ограбили среди бела дня!

— Могло кончиться куда хуже, — кивая, заметил ее муж. — Хорошо, что не ударил вас, что вы целы.

— Лучше бы ударил, — отвечала Элизабет. — У меня сердце кровью обливается. Лучше б сумочку отнял!

— Прошу, успокойтесь! — уговаривал ее мужчина.

Элизабет, у которой ноги были как ватные, все же попыталась отойти в сторону, чтобы их не слушать. Но у нее внезапно тисками сжало горло, голова закружилась, и, сделав неверный шаг, она медленно осела на тротуар, как цветок, надломленный, а потом и сбитый порывом шквального ветра.

Дакота-билдинг, через два часа

Норма заботливо подоткнула одеяло, потом легонько положила руку на лоб Элизабет, которая неподвижно лежала на постели. Мейбл перевела на нее встревоженный взгляд.

— Жара нет, мэм, — сказала домоправительница.

— Господи, сколько раз я ей говорила: не ходи одна по городу, особенно вечером! Норма, я так испугалась, когда незнакомый голос по телефону сказал, что Элизабет лишилась чувств посреди улицы!