Какая жизнь меня ждет - не знаю, но я часто мечтаю уехать в Америку. Сесть на большой пароход и уплыть от отца за океан! Сегодня я даю себе клятву: обязательно пройдусь по улицам Нью-Йорка!»

Последнее предложение задело сокровенные струны души Элизабет. Она удивилась, узнав, что Катрин мечтала эмигрировать в Америку еще до знакомства с Гийомом Дюкеном!

- Мама! Милая моя мамочка! - тихонько проговорила она. - Не суждено тебе было полюбоваться Нью-Йорком, пройтись по его улицам. Это несправедливо! Тебе пришлось столько вытерпеть в родительском доме! Ну почему ты умерла? Господи, почему?

Ослепленная слезами, Элизабет попыталась разобрать последнюю запись, сделанную более мелким почерком:

«Октябрь 1878 года

Гийом, Гийом, Гийом! Это он, Гийом, моя большая любовь! Я бы еще сотню раз написала его имя, если бы было где. Мы встретились три недели назад на ярмарке в Монтиньяке, куда я ездила под надзором мамы и Мадлен. Один взгляд, улыбка, и я поняла, что он - моя судьба.

Вчера вечером - спасибо нашему старому конюху Марселю, который приятельствует с отцом Гийома, мельником Дюкеном, - я смогла немного побыть с тем, кого люблю.

Родители ездили в гости к соседям - факт сам по себе исключительный, и я ускользнула из дома через дверь в кухне.

Ничто и никто не помешает мне выйти за Гийома. Он - компаньон-плотник, ему двадцать пять лет, и у него самые красивые глаза на свете».

Элизабет только сейчас заметила, что двух последних страниц не хватает. Их кто-то вырвал: об этом свидетельствовали клочки бумаги у переплета. Она закрыла книжечку и сунула в карман юбки. В комнате было темно, поэтому она сразу заметила появившуюся под дверью полоску света. Кто-то стоял там, за дубовыми створками двери.