Он жил просто, потому что так учил его отец, а того тому же учил дедушка.
Но если это было для него важно, он получал лучшее.
А Иззи была ему важна. В ней он нашел лучшее.
Так что у нее, бл*ть, будет все самое лучшее.
Накануне вечером за пиццей, а затем за обильным количеством пива в «Доме» Адди разрядилась. И напилась.
Но по встревоженным взглядам, которые Иззи бросала на сестру, а также на Джонни, он понял, что она не открылась ей.
Элиза и Аделина Форрестер все еще страдали от дерьма в своей жизни.
— И это дерьмо должно закончиться, — сказал Джонни.
Он вышел из конюшни и направился к дому, обнаружив Иззи и Адди на заднем крыльце с кружками позднего утреннего кофе.
Глаза Иззи, устремленные на него, были яркими, нежными и все еще встревоженными.
Глаза Адди, устремленные на него, были тусклыми и мертвыми.
Он забрал Брукса, сумку с подгузниками, баночки с детским питанием, расписание от его матери и пристегнул мальчика ремнями безопасности к автокреслу, которое Адди рассказала ему, как закрепить на заднем сиденье его грузовика.
Он уехал, глядя в зеркало заднего вида на сестер и лепечущего Брукса на заднем сиденье.
И Джонни уехал, зная, что собирается изменить жизненный путь обеих сестер.
С одной из них он знал, как это будет происходить.
С другой — понятия не имел.
Глава 15 Безусловно, если бы Иззи захотела