— Я могу сколько угодно ненавидеть свою набожную мать, — шепчу, ведя пальцами по его груди, к которой он только сильней прижимает. — За её поведение, за желание отдать меня на служение Богу в искупление собственных грехов, я солидарна с ней лишь в одном.

— И в чем же, — спрашивает моя огромная грелка, с которой, кажется, и в морозы без обогревателя можно спать.

Напрягается, поднимает подбородок и заставляет смотреть в глаза.

— Порой, чтобы осознать что-то, нужно страдать...

Как и я осознала, что жизнь без него оказалась бы ужасной.

Мы вместе прошли такой тернистый путь, что врагу не пожелаешь, смогли побороть всех демонов, особенно тех, что прятались внутри нас.

Зато любовь наша крепка, и отныне ничто и никто не сможет нас разлучить.

Мы сила, которую не сломать.

Я, он и наше будущее дитя.

— Мне не нравится такая философия. Но я рассчитываю на то, что за эти месяцы мы настрадали на своё счастье, так что хватит на нашу жизнь и на жизнь наших детей.

Он словно мысли мои читает. Настолько мы с ним теперь близки, даже думаем одинаково. И я надеюсь, так будет всегда.

Я в этом уверена.

— В этом, любовь моя, я не сомневаюсь. Я люблю тебя, Руслан... Мой Руслан.

Смело целую его твёрдые, сухие губы, сама задаю темп, честно желая в нем раствориться.

И слышу в ответ сиплое и возбужденное:

— И я люблю тебя. Посмотри-ка, я уже готов доказывать это тебе снова, — игриво говорит, переворачивая меня на спину и вонзая доказательство до самого основания, поглощая мой стон жадным поцелуем.

Тараня нутро так же неистово и жадно. Словно не было только что марафона, благодаря которому мои ноги все еще дрожат.

Это не конец, это новое начало...

Эпилог

Эпилог