— У меня осталось три спектакля, - говорю с таким отчаянием, как будто только теперь осознаю, что у меня остались считаные дни свободы. Даже той, которая абсолютно точно похожа на клетку. - Потом Олег снова отправит меня в Норвегию.

— Хуй там он угадал, - как всегда резко и до боли знакомо отвечает Меркурий.

Впервые за миллионы часов я чувствую желание искренне засмеяться, потому что мой Максим всегда был очень категоричным, и даже время ничего не изменило. К огромному моему облегчению.

Он называет крупный торговый центр и бутик модного дома на его третьем этаже.

— Будь там в понедельник в пятнадцать двадцать, идет? Сможешь?

— Смогу. - А про себя добавляю, что не приду только если Олег окончательно следит с катушек и отправит меня либо на больничную койку, либо в сырую землю.

— Я предупрежу девочек, чтобы тебя доставили в правильную примерочную.

— Звучит как сценарий для Джеймса Бонда, - не могу сдержать улыбку.

— А это я еще ничего не начинал, - хмыкает он. А потом неожиданно серьезным голосом добавляет: - Нам нужно поговорить кое о чем, Планетка. И… я сказал жене, что подаю на развод. Во вторник несу заявление.

Я крепко сжимаю губы, почти до мелкого нервного тика в уголках рта.

Наверное, пауза, за которую я успеваю воскреснуть и умереть снова, затягивается, потому что на голос у Меркурия, когда он спрашивает, все ли в порядке и куда я пропала, очень взволнованный.

— Да, все хорошо, - говорю деревянными губами, и медленно сглатываю, чтобы ничем себя не выдать.

Никогда, даже в своих самых смелых мечтах, я не заходила так далеко.

Точнее - я никогда не думала о будущем, в котором мы каким-то чудесным образом можем быть вместе. Больше степени потому что все эти годы считала его мертвым и оплакивала каждый день своей никчемной жизни. Но и потом, когда правда вскрылась, все равно не разрешала себе думать о нем как о моем любимом мужчине. Потому что он перестал им быть, когда стал чужим мужем и отцом сына от другой женщины.

— У меня немного нервы перед спектаклем, - пытаюсь как-то оправдать свои постоянные паузы.

— Повтори, где и когда мы встречаемся, - требует Максим и я узнаю в его голосе прежние безапелляционные нотки. Это немного успокаивает - по крайней мере, несмотря на годы врозь, я до сих пор узнаю в нем своего Меркурия. Даже если теперь у него седина и чуть хрипит голос, словно от хронической простуды.

Я послушно повторяю его указания.

— Ты придешь?

— Приду.