— Правда, что вам предложила контакт Нью-Йоркская…

— Вероника Александровна, подселитесь с подписчицами нашего журнала секретом вашей невероятной стройности!

Я заслоняю лицо рукой, пытаясь спрятаться от слепящих вспышек фотокамер. Со сцены мои синяки, скрытые гримом, были почти незаметны, но на фото вблизи почти наверняка всплывут.

Сегодня мой первый спектакль, на котором нет Олега.

Точнее - его нет в поле видимости. Он выкупил места в первом ряду, но они так и остались пустыми до самого конца, не выскочил впереди остальных, чтобы поразить присутствующих невозможно огромным букетом, не лезет в объектив камер, хотя никогда раньше не упускал случая покрасоваться. И все же, я все равно чувствую его присутствие. Это отложилось во мне на уровне инстинктов, как лань, которая еще не видит льва, но все равно «слышит» его присутствие и держится начеку.

Кое-как, прячась за спины охраны, наконец, сажусь в машину.

Олега нет и там.

Вадим сегодня необычно серьезен, даже не улыбается, когда сухо поздравляет меня с очередным шедевральным выступлением. Наверное, получил очередные наставления от Олега.

— Где мой муж? - спрашиваю я, когда мы отъезжаем от здания оперы и сливаемся с потоком машин.

Только теперь я чувствую себя в относительной безопасности от слепящих вспышек, достаю нессер с пачкой влажных салфеток и начинаю остервенело стирать с лица противные пластилиновые слои крема. Обращаю внимание, что Вадим смотрит на меня в зеркало заднего вида, но сразу отводит взгляд, когда после очередного мазка салфеткой, на моей скуле «появляется» сине-зеленый кроводпотек. Вот уж кто точно не будет спрашивать, что это у меня, потому что весь персонал Олега - постоянный и наемный, знает, аким он бывает, когда выходит из себя. Наверняка и моему тюремщику доводилось ощущать на себе хозяйскую злость.

— У меня нет распоряжений на этот счет, - невпопад отвечает водитель, и тут же спрашивает, не против ли я, если он включит музыку.

Безразлично дергаю плечами, и продолжаю избавляться от макияжа.

— А куда мы едем? - Только спустя десять минут, когда обращаю внимание на мелькающий за окнами пейзаж, понимаю, что мы едем в противоположную от нашей с Олегом квартиры сторону.

— Олег Викторович сказал, чтобы я ответ вас в загородный дом.

Я непроизвольно напрягаюсь. Не то, чтобы этому чудовищу было дело до того, что мои крики, когда он занимается «воспитанием», могут услышать соседи, но именно за городом его вспышки злости были самыми тяжелыми. Хотя, о чем это я? В последний его приступ, Олег почти загнал меня в могилу. Даже странно, как я выкарабкалась не сломанная сразу во всех местах.