Стоило мне обрадоваться, как началась настоящая пальба. В доме зазвенели разбитые стёкла, потом где-то совсем рядом прогремел взрыв. Сработала сигнализация на обеих машинах, и поднялся просто адский вой.

Я зажмурилась и зажала руками уши, чтобы не оглохнуть. Их там целая шайка, должно быть. Такое ощущение, что стреляют со всех сторон. Разве Серёжа справится один? Его, наверное, уже всего изрешетили.

Это было невыносимо!

Серёжасказал мне сидетьдома, но я должнаемучем-то помочь. Только чем?Всёнаше будущее с этим мужчиной пронеслось у меня перед глазами.Всё, о чём ямечтала в последние дни нашей жизни, сейчас оборвётся, так и не начавшись.

Стрелять вроде бы перестали, только машины продолжали завывать на разные голоса. Потом одна из них замолчала, и уши перестало резать от какофонии звуков.

Собравшись с духом, на корточках я начала пробираться к окну, чтобы посмотреть, что происходит на улице. Хрустя стёклами, я добралась до прихожей. На трюмо я нашла ключ от внедорожника. Дрожащей рукой я нажала на брелок и выключила сирену.

Тихо. Как же тихо, господи!

Здесьже Серёжа оставил винтовку, автомат и свою кобуру с пистолетом. Я совсем не умела стрелять, но нужно было вооружиться хоть чем-то.Что, есликто-то из бандитов залезет сейчас в дом или ко мне сюда прилетит граната?

Надев на себя кобуру,Серёжинбронежилет и шлем, я всё же выбрала автомат. Холоднаятяжесть сталиуже сама по себе пугала. Разве я смогу убить человека? Наверное, нет, но могу попытаться.

Короткая автоматная очередь заставила меня вздрогнуть, а моё сердце зайтись в новой истерике.

На улице почти стемнело, и в окно не было виднони хрена. Придётсявыходитьиз дома. Я должна убедиться, что Серёжа жив. Ему нужна моя помощь.

Через парадный вход было опасно выбираться, поэтому я проползла в детскую и открыла окно. В меня ничего не прилетело, слава богу. Неуклюже, из-за тяжести бронежилета, я вылезла в окно, рухнув на землю, как мешок с картошкой.

Хорошо, что трава в саду была высокой, ползти одно удовольствие. Судорожно вспоминая, чему нас учили на курсах военкоров, уткнувшись лицом в землю, я начала пробираться в сторонудвора.Серёжамогбыть, где угодно, но в последний раз я виделаеготам.

Моя спасательная операция быстро захлебнулась, когда я уткнуласьносомв подошву чьих-тоботинок. Господи,онживой? Надеюсь,чтонет, потомучтоя не смогу, не смогу...

Потыкав дуломавтоматав ботинокбандита, убедившись, чтоонне шевелится, я начала обходитьегосправа. Боже, ну и кабан! Сердце стучало где-то в шлеме, пока я преодолела препятствие, стараясь не смотреть натруп. На нём была грязная,изношеннаяфрогийскаяформа и воняло отмужикатак, будтоондавно ужеиздох— это было невозможно игнорировать. Мне казалось, что за час я поседела, как старуха.