— О, боже. — Я закрываю лицо руками. — Даже не думайте об этом!

— Вот почему ты не можешь сейчас вернуться.

— Тогда я перееду, куда-нибудь на Западное Побережье, далеко от всех, кто меня знает.

— Ты не можешь остаться в США, Рэйчел. У нас есть люди по всей стране, и все они знают, кто ты такая. И публика тебя знает. Если бы кто-то тебя увидел, они мигом бы об этом сообщили. Ты должна быть мертва для всего мира.

— Я не могу покинуть страну, Джек. Я не смогу быть так далеко от своей семьи, должен быть другой выход.

— Его нет, и ты это знаешь. Единственный способ обезопасить тебя и твою семью — это уехать так далеко туда, где тебя никто не знает.

Я закрываю глаза, слезы ручьем текут по моему лицу.

— Не думаю, что смогу это сделать, Джек. Гаррет нуждается во мне, он просто маленький мальчик, и ему нужна его мама. Я не смогу оставить своего сына.

— Ты должна. Если ты останешься, подвергнешь его опасности.

— Нет, если я буду скрываться. Пирс найдет мне безопасное место, чтобы спрятаться, и Гаррет сможет меня навещать.

— Здесь нигде нет безопасного места, где можно тебя спрятать, только не в Штатах. Если ты останешься здесь, они тебя найдут. А когда это произойдет, они накажут тебя, причинив боль Гаррету или Пирсу.

Я содрогаюсь от этой мысли.

— Зачем? Зачем им это делать?

— Наказать тебя за то, что ты разрушила их план.

— Но все это не имеет никакого смысла.

— Организация потратила годы на планирование этой авиакатастрофы, и они были бы в ярости, если бы узнали, что все их замыслы провалились. Особенно разъярились бы члены комитета по планированию, и один из них мог бы пожелать отыграться на Пирсе или Гаррете. — Джек смотрит в сторону, потирая подбородок. — Если что-то пойдет не так в его попытке тебя вернуть…

— Что? — спрашиваю я, уставившись на него в ужасе. — Что тогда, Джек? Что они будут делать?

Он смотрит на меня.

— Они могут решить наказать вас обоих.

— Как? Как они нас накажут?