Рабочий день пролетает довольно быстро, и в пять у нас конференц-связь с клиентами. Она заканчивается через полчаса, я еду домой. Сегодня пятница, и за неделю я чертовски вымотался. Обычно ухожу в шесть, так что вроде не особо поздно, как раньше, но работаю так усердно, что буквально валюсь с ног по возвращении домой. А может тому причиной, что я практически не сплю всю ночь напролёт.

Когда я вхожу в дом, Чарльз готовит ужин, а Гаррет, как всегда, подбегает ко мне.

— Привет, папа. — Он обнимает меня, я наклоняюсь и обнимаю его в ответ.

— Привет, Гаррет.

Он должен злиться за мое вчерашнее поведение, но уже меня простил, и забыл. В этом они с Рэйчел тоже были похожи, оба не злопамятные. Мы могли поссориться, а к утру уже все забыть.

— Что у нас на ужин, Чарльз? — Я снимаю пальто и кладу ключи на стойку.

— Пицца, по просьбе Гаррета. — Чарльз ему улыбается. — Он даже помог мне ее приготовить.

— Я положил начинку, — гордо сообщает Гаррет.

Чарльз проверяет духовку.

— Через несколько минут все будет готово.

— Я тогда пойду и переоденусь. — Поднимаюсь к себе в спальню, где избавляюсь от костюма, а когда возвращаюсь, Гаррет ждет меня у подножия лестницы. Он выглядит взволнованным.

— Я хочу тебе кое-что показать. — Он берет меня за руку.

— Что именно?

— Потерпи. — Гаррет тащит меня мимо кухни в гостиную.

— У нас будет вечер кино! — восклицает он, его голос полон волнения.

На полу перед телевизором лежит стопка фильмов, а вдоль стены — раскладной стол, который Рэйчел накрывала вечером каждую пятницу для семейного просмотра кино. У нас не было ни одного с тех пор, как она умерла.

Гаррет ведет меня к столу, на котором стоит большая миска попкорна, банки с газировкой, лакрица и небольшие коробки с конфетами. Лакрица в стеклянной банке, как это обычно делала Рэйчел.

— Я сам все настроил, — гордо заявляет Гаррет, — и приготовил.

— Поэтому Гаррет и попросил пиццу, — с улыбкой говорит Чарльз, входя в комнату. — Он сказал, что это традиция для вечера кино.

— Да, — тихо шепчу я, — так и было.