Неужели я должен был учить эту девушку основам, прежде чем она улетит домой в Майами и позволит мужчинам унижать ее? Одна только мысль об этом вызвала сильный огонь в моей спине, опалив утверждением, что только мне позволено унизить ее.

— Мне не нужно твое уважение.

Ее мягкий Американский акцент прокрался под кожу, скользнул вниз и схватил мой член точно так же, как я представлял себе ее руку.

Мой взгляд стал жестче.

— Ты не знаешь, что тебе нужно.

— Возможно, но я точно знаю, чего я хочу.

Было ясно, что, но я все равно задал вопрос.

— И чего же?

— Прямо сейчас… тебя.

Блядь. Это не то, что я ожидал услышать от нее. Я ожидал, что она молча покраснеет или попросит оргазма. Не меня, а ее чертового похитителя. И сразу после того, как я оскорбил ее не меньше — что было рефлексом, дабы вытащить ее из моей постели, прежде чем я возьму то, что она предлагала. У нее не было никаких сомнений в том, что она должна быть здесь. Ее мягкое сердце вот-вот погубит ее. Как она прожила так долго и все еще сохраняла свою невинность, оставалось загадкой.

— Ты ставишь себя в неловкое положение.

— Это не у меня стояк, — возразила она.

Комок юмора подступил к моему горлу, но я сдержал смех. Я пытался доказать, что вы не должны отдавать свое сердце миру, чтобы узнать, хотите ли вы жить, и я не собирался позволять ей разрушить это своим ртом.

— Вот почему я не трахаю девственниц. Они становятся чертовски цепкими.

Она легонько рассмеялась.

— Я не собираюсь влюбляться в тебя, если ты этого боишься.

Во-первых, «боишься» последнее, что я ощущал, когда дело доходило до секса с ней. Во-вторых, какого черта? Эта девушка может влюбиться в чертов камень. Затем мои мысли обратились к Ивану, и яд запульсировал по венам.