— Я хочу…

Она покраснела и, не в силах закончить фразу, ее пальцы потянули мои трусы вниз на сантиметр, демонстрируя, чего она хочет, но не может сказать. Ее рука задела головку члена. Малейшая щетка превратила мою кровь в жидкий огонь, горячий и тяжелый внутри. Но мне нужно было услышать, как она произносит эти слова.

— Тебе придется быть более конкретной.

— По Английский, — тихо сказала она.

Иисус. В пятый раз с этой девушкой я не осознавал, что говорю по-русски. Разочарование осветило мою спину.

— Будь более конкретной.

Мое раздражение исчезло, когда ее рука скользнула под трусы и по всей длине члена. Я прошипел сквозь зубы. Тепло скрутилось у основания моего позвоночника, посылая дрожь наружу. В ее прикосновениях не было ничего привычного — на самом деле, она чувствовалась немного неуверенно. Я не знал, было ли это потому, что я так долго ждал, чтобы добраться до этого момента с ней или потому, что ее неопытность была новинкой, но достаточно тревожно, движение ее рук вниз по моим трусам сделало меня твёрдым, чем когда-либо в моей жизни.

— Я хочу этого, — выдохнула она, обхватив пальцами мой член, прежде чем медленно погладить его от основания к головке.

Низкий стон вырвался из горла. Мне нужно было усилить ее хватку, но зная, что я не могу позволить ей толкнуть меня слишком далеко, я накрыл ее руку своей, останавливая.

— Не будет ни лепестков роз, ни зажженных свечей, — сказал я ей.

Она поджала губы.

— Даже не один…

— Нет.

Появилась едва заметная улыбка, и я испытал странное желание поцеловать ее в губы. Я обнаружил, что принуждение настолько раздражает меня, что моя хватка на ее волосах усилилась, грубо оттягивая ее голову назад.

Она выдохнула.

— Хорошо.

Чувствуя, что мне нужно сделать себя кристально чистым, я произнёс:

— Я не собираюсь трахать тебя медленно и сладко.

— Досадно. — она надула губы. — Я думала, что меня ждет что-то по-настоящему романтическое.