— Ох.

— Ты здесь с кем-нибудь?

Я отрицательно покачала головой.

— Ты можешь остаться здесь на ночь. Я попрошу кого-нибудь разбудить тебя.

— Нет, все в порядке, — сказала я. — Ты и так уже слишком много для меня сделал.

В глазах Ронана промелькнуло недовольство. Спокойная напряженность могла убить того, кто еще не привык к такому же взгляду со стороны своего папы.

— На тебя напали в моем переулке. Это моя обязанность убедиться, что с тобой все будет в порядке.

Неудивительно, что он стоял так близко к задней двери. Слышал ли он мои крики?

Мои мысли и дыхание были прерваны, когда он использовал свою ручку, приподнимая кулон, висящий между моих грудей.

— Интересная подвеска.

Он и мой нападавший единственные, кто заметили это.

Я никогда не видела, чтобы мой папа носил что-то меньшее, чем майку и пару черных слаксов. Но даже тогда это было только однажды, когда мне было восемь лет, и я мельком увидела татуировки морских звезд на его плечах. Конечно, в том возрасте я хотела себе такую же, и он подарил мне это ожерелье.

— Это семейное, — выдохнула я.

Задумчивое «Хах» единственное, что сказал Ронан.

Он опустил подвеску обратно на мою кожу, и малейшее скольжение его ручки между грудей заставило мой пульс сбиться с ритма. Банка с содовой выскользнула из моих пальцев. Он поймал ее левой рукой, не отрывая от меня взгляда.

После минутного тяжелого напряжения Кирилл поднялся на ноги и вложил мне в руку пузырек с таблетками. Я взглянула на него. Здесь не выписывают рецепты?

— От боли.

Я выдавила из себя улыбку.

— Спасибо.

Он бросил на меня умоляющий взгляд, схватил свой портфель и вышел из комнаты. Я не знала раньше, что Русские так сильно предчувствуют беду.