— U tebya yest’ sem’ya, s kotoroy ya mogu svyazat’sya?[20]

— Сколько тебе лет, moy kotyonok?[21]

По тому, как неодобрительно вспыхнули глаза доктора, я поняла, что он понял эту фразу, и это не то, что он сказал.

— Девятнадцать, — ответила я, прежде чем вспомнила, что вчера мне исполнилось двадцать.

Врач издал напряженное дыхание.

— Devyatnadtsat’. Yey devyatnadtsat.[22]

Ронан не отвел от меня взгляда.

— Ya slyshal.[23]

Я почти не слушала этот разговор, потому что пыталась вспомнить, что значит «moy kotyonok». Мой, что?

— Тебя… оскорбили, Мила?

Я смотрела, как темно-синие его глаза становятся черными.

На мгновение его вопрос смутил меня. Облако заслонило всю сцену в переулке, будто это случилось с кем-то другим, и я просто наблюдала, как она разворачивается. Это казалось нереальным, и когда я думала об этом, то не чувствовала ничего, кроме легкого раздражения, которое, вероятно, относило меня к той же сумасшедшей категории, что и арендаторов моего отца.

Я отрицательно покачала головой.

— Хорошо.