– Такая сильная девочка. У тебя обязательно получится.

Мы подъехали к клинике. Я спрыгнула с высокого бортика машины и отошла в сторону, чтобы не мешать врачам делать свою работу.

Не люблю больницы. Здесь пахнет лекарствами и, несмотря на светлые стены и живые растения в холле, все равно обстановка очень тяжелая. Все суетятся, вызывают то одного врача, то сразу другого по громкой связи. На носилках везут больного после операции, в кресле-каталке рожающую женщину, которая кривится от боли и громко стонет.

Вот и мою бабушку повезли в отделение интенсивной терапии. Мне туда нельзя. Я сижу здесь, в холле, и жду информации. Но ее все нет, и хочется плакать от переживаний.

Обняв обеими руками рюкзак, вдруг вспомнила, что в школе не съела шоколадный батончик. И вообще, я толком сегодня не ела. Желудок, жалобно заурчав, со мной согласился.

Молочный шоколад и мелкие орешки взорвались сладким вкусом во рту. Я прикрыла глаза, медленно рассасывая каждый откушенный кусочек, чтобы чем-то себя занять и продлить удовольствие.

Дожевав сладость, набрала в кулере воды в одноразовый стаканчик, но тут же уронила его себе под ноги, увидев ту самую женщину в розовой форме и ее виноватые глаза.

Ноги перестали держать меня в тот же миг. Я поняла, что случилось страшное, и стала медленно оседать по этому самому кулеру, поцарапав спину краном.

– Нет, – произношу вслух, сидя в луже разлитой мною воды.

– Я сожалею, – женщина протянула ко мне руки. – Мы не успели ей помочь.