– Кейтлин. – Психолог поставила передо мной стул и присела на его край. Она взяла мои маленькие ладошки в свои и заговорила: – То, что ты тоскуешь, вполне нормально. Ты ведь не робот. И бабушка, она всегда будет рядом. Она будет у тебя вот здесь, – добрая женщина осторожно коснулась моей груди. – И она была бы очень расстроена, увидев тебя в таком состоянии. Тебе нужно вернуться к учебе, попробовать найти здесь друзей. Не для себя, девочка. Ради бабушки.
– Я хочу увидеть, где ее похоронили. Мне обещали, – поднимаю на нее взгляд. – Обманули. Я хочу попрощаться.
– Поехали.
От удивления у меня распахнулись глаза.
– Ну же? Или передумала? – Она взяла меня за руку и увела из своего кабинета. Под насмешки и обзывательства моих новых соседей вывела на улицу и там сказала, чтобы никто не услышал: – Докажи им всем, что они ошибаются, – я кивнула и выше подняла подбородок. Эти слова стали девизом, который я зафиксировала в своей голове.
Психолог дала мне возможность нормально проститься с единственным близким человеком. Она даже поплакала рядом со мной, а потом повезла меня в Баскин Робинс. Мы съели по огромной порции мороженного, посыпанного разноцветной сладкой стружкой. Потом гуляли в парке, по городу и разговаривали о всякой ерунде.
Я, захлебываясь от восторга, рассказывала, как бабушка обо мне заботилась, как я любила учиться, о своих несбывшихся мечтах. Она слушала, поддерживала и обещала, что у меня все обязательно получится, если я не буду опускать руки.
Это был самый лучший сеанс психотерапии за все время моего пребывания в интернате. Я вернулась в свой новый дом, готовая идти к своей мечте, чтобы доказать бабушке, что я смогла, что я ее не разочарую.
Глава 3. Родственники
Глава 3. Родственники
За полгода я так и не нашла друзей ни в интернате, ни в новой школе. Из «глупой» я превратилась в «выскочку», «зазнайку», «зануду». Ребята поспокойнее относились лояльно за то, что я давала списывать. А мне не жалко, кому они делают хуже? Знания ведь у меня из головы не крадут, переписывая из тетрадей буквы и цифры.