– Джек ушел.

– Знаю. Мы перекинулись с ним парой слов, когда он пришел на прощание поцеловать близнецов.

Представив этот разговор, я улыбнулась, уткнувшись носом в его рубашку:

– Спасибо, пап. Я рада, что ты прикрываешь меня.

– Конечно, а как иначе. Мы все это делаем. Хотел бы я знать, что у Джека на уме, но он мне не сказал. Я просто думаю… – Он умолк. – Не бери в голову. Не хочу соваться туда, где мне не место.

– Я исчерпала все варианты, папа, так что если хочешь вмешаться, давай, я не возражаю.

Он помедлил мгновение, и лишь потом заговорил:

– Как я уже сказал, мы с твоей мамой оба люди упрямые… или волевые, в зависимости от того, чья это точка зрения. – Он улыбнулся мне. – С тех пор как я встретил Джинни, у меня никогда не было иллюзий, что женщины – слабый пол. Некоторые мужчины – и Джек из их числа – ценят сильных женщин. Но иногда, когда задето их мужское эго, это сбивает их с ног и им начинает казаться, что они должны во что бы то ни стало самоутвердиться.

– Послушать тебя, так Джек похож на пещерного человека, ушедшего на поиски самого большого волосатого мамонта, чтобы притащить его домой на ужин.

Отец усмехнулся, его плечо зарокотало под моей щекой.

– Это почти то же самое. Не знаю, что у него на уме, но я ставлю на то, что он попытается доказать тебе свою значимость. Чтобы стать достойным тебя, если в этом есть некий смысл.

– Никакого. Но я хочу попытаться это понять, тем более что у меня просто нет выбора. Сейчас я зла на него за то, что он не сказал мне, что происходит. Но я отказываюсь сдаваться. У меня есть дети, моя карьера, подготовка к вечеринке подарков и сломанные старинные напольные часы в моей гостиной, и все это на моих женских плечах. Я не могу сидеть сложа руки, у меня просто нет на это времени.

– Именно. И он знает, что так и будет, потому что так поступают сильные женщины.

– Просто это так больно, – сказала я, не в силах скрыть слезы в голосе.

Он обнял меня за плечи, крепко прижал к себе и поцеловал в макушку.

– Я знаю, Орешек. Знаю.

Мы долго сидели, глядя на то, что осталось от сада, и оба представляли себе будущие возможности. В конце концов я села прямо и вытерла глаза чистой бумажной салфеткой, которую протянул мне отец.

– Чувствуешь себя лучше? – спросил он.

Я кивнула:

– Немного. Спасибо.