В душе горела обида, горечь заполонила рот. Я неслась вниз, не боясь споткнуться, но отчаянно страшась обернуться и пожалеть о своих словах. Рывком распахнув дверь автомобиля, я забралась в салон и велела водителю трогаться с места. Мне хотелось плакать, кричать, убежать куда-то далеко-далеко, а лучше вернуться назад и крепко его обнять, сказать, что я сожалею… гнев затуманил мой разум, взял над чувствами контроль. Накрыв лицо руками, я горько заплакала, даже не почувствовав прикосновение тёти к своей руке.

— Эйла, услышь меня, — где-то вдалеке гулко слышался её голос. — Что произошло между вами? Почему он не поехал с нами? Разве мы не должны отплатить ему за твоё спасение?

Я ничего не ответила ей, чувствуя, как с каждой секундой от меня отдаляется моё сердце, оставленное где-то на ступенях полицейского участка. Мне не хотелось слушать ни её вопросов, ни собственных рыданий — всё это в какой-то момент показалось мне слишком отвратительным. Тогда она положила ладонь на моё бедро и, вздохнув, пробормотала:

— Я всё поняла, моя дорогая, в дело вмешались чувства. Он показался мне очень гордым и очень упрямым молодым человеком, немудрено, что он решил отказаться от денег.

Каждое её слово — капля лимонной кислоты на сочащуюся кровью рану. Я отчаянно не хотела её слушать и даже была близка к тому, чтобы нагрубить ей. Зачем же она говорит столь очевидные вещи? Зачем ранит меня?

— Тем не менее, Эйла, всё к лучшему. Ты справишься и с этим. Ты ведь всегда знала, чего хотела. Это поможет тебе двигаться дальше…

Внезапно я словно прозрела. Эти слова стали моей пощечиной. Я убрала ладони с лица и в замешательстве посмотрела на тётю. «Ты всегда знала, чего хотела». Конечно, конечно же, я знала! Я не осталась в Шотландии вопреки желаниям родителей, я выбрала тот факультет, который хотела, я жила там, где хотела, дружила и флиртовала с теми, с кем хотела, установки общества меня не смущали и не страшили, и бестирийцы тоже не смогли удержать меня, не смогли лишить меня свободы! Так почему же сейчас я позволяю всем вокруг решать, что мне действительно нужно? Вернуться в Шотландию? К своей матери, которой на меня плевать? Чтобы остаток жизни провести вдали от человека, в которого я влюблена? Вдали от жизни, которая за всю эту неделю вопреки всем трудностям стала для меня самым прекрасным и захватывающим приключением?

— Эйла! — вдруг донёсся до моего слуха неясный крик откуда-то с улицы.

Боже мой, я даже голос его теперь всюду слышу! Разве это не знак? Знак остановить машину и вернуться к нему, бежать за ним, что есть мочи, заставить его взять меня с собой…