— Да, — твёрдо ответила я, чувствуя, как мои слёзы падают на наши ладони. — Если и ты выбираешь меня.

— Эйла, — выдохнул Реми и снова меня поцеловал. Я плавилась под ласковым напором его губ, и когда он разорвал поцелуй, мне ещё несколько секунд не хотелось открывать глаза. Не хотелось думать, что всё по-прежнему может закончиться в любой миг. — Ты самая невероятная женщина из всех, которых я когда-либо встречал.

— Погоди, — я усмехнулась, убирая непослушную светлую челку с его лба. — Не спеши разбрасываться комплиментами. У меня есть условие.

Он недоумённо покачал головой. Я шагнула в сторону, открывая ему обзор на автомобиль, в котором сидела моя тётя.

— Ты прав, я привыкла к тому, что у меня под ногами есть почва. И я хочу, чтобы так и было. У нас нет ни гроша. Нам нужны деньги хотя бы для того, чтобы добраться до Женевы. Деньги, а ещё силы и немного еды.

— Я понял, — Реми рассмеялся, вскинув голову. — А что с бестирицапми? Твоей матерью?

— Комиссар дал мне понять кое-что совершенно отвратительное. Пожалуйста, давай сядем в эту машину и поедем к тёте. Нам обоим нужно прийти в себя.

Сердце сжалось от волнения, и я замерла, ожидая его ответ. Тогда Реми погладил меня по волосам и, улыбнувшись, слабо кивнул.

В этот миг я почувствовала, будто снова могу дышать.

***

Я сразу узнала этот особняк.

Каждое лето отец лично привозил нас с Шарлотт к тётушке, чтобы, по его словам: «Меррон не расслаблялась, наслаждаясь одинокой размеренной жизнью под ласковым парижским солнцем в компании виноградников и привлекательных мужчин». С июня по август мы были предоставлены сами себе, всячески игнорируя приставленную к нам гувернантку и погружаясь в тонкости французского языка всеми возможными способами. Ах, как я любила приезжать сюда, как тосковала по своей тётушке Меррон! Что совершенно удивительно, являясь родной сестрой Розалинды, она не имела ничего общего с ней. Она всегда стремилась к свободе, а потому, получив нескромное наследство от дедушки, с концами перебралась в это чудное местечко в пригороде Парижа. Я мечтала о такой жизни, ах, как же я ей завидовала! И этот особняк, утопающий в зелени и солнечном свете, всегда был для меня синонимом к слову «счастье».

Теперь счастье звенело в моей душе сотнями колокольчиков. Я не могла перестать улыбаться, поднимаясь с Реми по каменным ступенькам прямиком к двойным дверям из белого дуба. Нас встретил дворецкий Жозе — приветливый мужчина преклонных лет. Он широко улыбнулся, увидев меня, и сообщил, что нисколько не сомневался в том, что меня найдут целой и невредимой. «Что ж, я сама нашлась», — с ответной улыбкой проворковала я и крепче сжала руку Реми. Правда, Меррон не разделяла нашего настроения. Неужели она не была рада тому, что мы выбрали друг друга, тому, что мы решили связать нашу судьбу? Она провела нас в гостиную и велела нам сесть, когда как сама принялась расхаживать по комнате, нервно заламывая запястья. Любопытно, она слышала то, о чём мы говорили снаружи? О нашем решении сбежать в Швейцарию? Неужели она против? Мы с Реми переглянулись.