– Тридцать четыре.

– Пора бы уже повзрослеть и бросить ребячиться. Высокие принципы – удел зеленых молокососов. Зрелые люди…

– Как ты, – поддела его Сэди.

– Как я, – не смущаясь, согласился Дов. – Да, мне сорок три, и я этого не скрываю. К тому же, – он ударил себя кулаком в грудь, – я еще ого-го!

– Вылитый мачо.

Дов согнул руку в локте.

– Гляди, какой бицепс, Сэди. Только пощупай.

– Нет уж, уволь, – засмеялась Сэди, но бицепс пощупала.

– Впечатляет, а? – похвалялся Дов. – Двадцать лет назад я жал штангу меньше раз, чем сейчас.

– Мои поздравления, Дов.

– Я даже в джинсы влезаю, которые носил в старшей школе.

– Чудесно. Теперь у тебя есть чем охмурять старшеклассниц.

– Я никогда не охмурял старшеклассниц. Ну, за исключением тех лет, когда сам был старшеклассником. Студентки – другое дело. Студентки – моя слабость. Сколько мне их ни дай, все мало.

– Не понимаю, почему тебя не вытурили из института.

– Потому что я великий учитель. Меня все превозносят. Ты сама меня превозносила! Но вернемся к тому, что я сказал. Зрелые люди…

– То есть несчастные, сломленные жизнью души, вынужденные идти на неизбежные компромиссы?

– Хватит изворачиваться, Сэди, просто признайся: ни один человек на этой планете никогда не был тебе столь же дорог, как Сэм. Выбрось из головы всю эту чушь…

– Это не чушь, Дов!

– Хорошо. Выбрось из головы это свое благородное негодование и всякие взлелеянные тобой обидки, найди непостижимого доктора-оптометриста и пожми его руку.

– Ее руку!