Впервые открыв «Первопроходцев», она не обратила внимания на авторов игры. Одинокая и несчастная, измученная послеродовой депрессией и блуждающая в лабиринте мыслей, она не ждала от новой игры ничего особенного. В играх она искала прежде всего утешения, как многие в ее положении искали утешения в еде. Она выбирала незамысловатые игры, от которых можно было легко оторваться, чтобы поддержать и свое бренное тело, и тело новоиспеченного и ненасытного существа. Она уже сыграла в пару выживалок: одну, где действие происходило на Диком Западе, и в другую, о родовой общине, затерянной на острове; в несколько игр, предназначенных для того, чтобы скоротать время в ресторане в ожидании заказа; в игру по управлению отелем; в игру по выращиванию волшебных цветов и в игру про парк развлечений.

Однако «Первопроходцы» заставили Сэди мгновенно позабыть про все эти игры, с первых же сцен погрузив ее в уютный и знакомый мир – мир, крутившийся на ее собственном игровом движке. Необычайную одаренность населявших этот мир жителей она списывала на то, что «Первопроходцы» привлекали игроков ее типа – тридцатилетних буржуа, ностальгирующих по восьмидесятым.

Доктор Дедал, изготавливавшая хрустальное сердце, зародила в ней некоторые подозрения, но она тотчас отогнала их прочь. Она ничего не хотела знать. Она хотела только играть. Позже она обвинит Сэма в обмане, но, если смотреть правде в глаза, никто ее не обманывал, она обманывалась сама, не желая признавать, как сильно увлекла ее эта дурацкая и утонченная игровая вселенная.

Полтора года спустя, пересказывая Дову эту историю как забавный застольный анекдот, она вдруг поняла, что больше не сердится на Сэма. И внезапно ее охватили нежность и сострадательная жалость к своему другу. Конечно, он создал этот мир ради нее. Но и ради себя тоже. Смерть Маркса сильно потрясла его. Он остался в полном одиночестве. Вдобавок Сэди свалила на него всю ответственность за руководство «Нечестными» и умыла руки, так ни разу и не появившись в офисе. Ни разу не сказав Сэму спасибо.

Весенний семестр был в разгаре, когда Сэди наведалась в подвальный этаж книжного магазинчика Гарварда, где хранились подержанные фолианты. Она искала книжку с картинками для дочки. Роясь на полке, Сэди наткнулась на затесавшуюся по ошибке книжку с автостереограммами «Волшебное око» и тотчас вспомнила станцию метро и окликнувшего ее Сэма. И хотя автостереограммы как таковые картинками не являлись, Сэди все равно приобрела их для четырехлетней Наоми.