Светлый фон

– Я скучал.

– Да… – зевнула я, не зная, что ответить на это, потому что я точно не скучала, тем более сейчас, глубокой ночью, хотя у него, возможно был день, но считать разницу мне не хотелось.

– Твой телефон был недоступен несколько дней, – сразу с претензией.

– Я забыла его у Лиззи и не смогла забрать, она куда-то уезжала, – начала оправдываться я. – Она привезла мне его, когда провожала в аэропорт.

Говорить заготовленную ложь, казалось, легко, но чувства внутри оставались гадкие от того, что нет возможности сказать все, как есть. Но я действительно считала, что порвать с ним по телефону, за несколько тысяч километров друг от друга, выглядело унизительно и не справедливо.

– Настя, ты совсем не умеешь лгать! – повысил голос он. – Что произошло? Ты хотела поговорить, а потом твой телефон не отвечал?

Я молчала, думая, что ответить, но ничего умного в голову не приходило. В Лондоне, когда мы придумывали, что сказать, с Лиз, все казалось не таким наигранным.

– Я потеряла свой телефон, – попыталась я еще раз.

– Правду! – настаивал он, и в его голосе чувствовалась сталь.

– Том, кое-что случилось, ты прав, – я перевела дыхание. – Но я хочу поговорить с тобой лично.

В стену постучали, кажется, я разбудила Тамару Петровну, которая меня и не ждала уже, наверное, хотя я обещала вернуться.

– Что случилось? – тут же спросил Страуд.

– Я разбудила Злыдню, – зашипела я. – Скажу все, когда вернусь.

– Когда? – в его голосе слышалась тревога.

А у меня внутри слышалась толпа кричащих, которая скандировала массу ругательств в мой адрес. Не знаю, откуда во мне проснулась совесть, ведь кажется давно ее променяла на ластик, но вот же она долбила в черепушке, не давая сказать все сейчас же.

– Я вернусь через две – три недели, как все решу с визой. Я сообщу номер рейса и время прибытия.

– Я надеюсь, – недовольно бросил он и тут же сменил свой тон. – Без тебя одиноко.

– Прости, – сказала я, потому что действительно хотелось за все извиниться. – Устала после перелета. Прости. Мне нужно отдохнуть…

– Конечно, – сухо отозвался он. – Пока.

– Пока.