В комнате воцарилась тишина, порывшись в сумке, я нашла башенку, которую мне когда-то подписал Коул, и поцеловала ее.

«Я такая же маньячка, как и ты», – подумала и расплакалась.

Зазвонил второй телефон, который Натан уговорил меня оставить для связи. Я схватила его и чуть не уронила, улыбаясь и стирая дорожки со щек. В темноте светилось на дисплее «Гребанный британец».

– Алло, – наконец, выдавила я.

– Это я, – прохрипел он. – Уже соскучился.

– Я звонила только час назад, когда приземлилась, – почему-то хотелось говорить все равно что, только бы говорить и слышать его.

Но на том конце повисла пауза, а потом:

– Ты сейчас говорила с Томом?

Закусив губу, я ответила, как есть.

– Да. Он звонил тебе?

– Спросил, проводили ли мы тебя, потому что твой сотовый отключен несколько дней.

Он опять замолчал.

– И все?

– Все, – отрешенно бросил Коул. – Я чувствую себя отвратительно, скрывая правду. Лучше все рассказать, и пусть бы он меня поколотил.

– Что ты такое говоришь? – мне тоже было плохо от того, что я вру. Но я врала и раньше. Только теперь почему-то чувствую себя хуже всего. Том действительно не заслужил ножа в спину от девушки и его лучшего друга.

Он немного помолчал, и я тоже, думая, что сказать, чтобы уйти от темы. Сидя в темной комнате, освещаемой только светом с улицы, который пытался проникнуть через зашторенные окна, я различала мебель в комнате и пустоту, которую хотела навсегда оставить в Москве.

– Настя, через неделю я улечу в Лос-Анджелес, – он гулко вздохнул. – И я не смогу быть с тобой, когда ты решишь рассказывать все Тому. Это неправильно. Ты не такая сильная.

– И что ты предлагаешь? Жить с ним, спать с ним, как ни в чем не бывало?! Пока ты не вернешься в Лондон?! – я начинала заводиться.

– Прошу тебя, не заводись, – он переживал, но боялся меня огорчить. – Просто подумай…

Да, мы так деликатно избегали этих тем, пока были вместе, что теперь все проблемы разом навалились на нас, но никто не знал, как их решать и в какой последовательности.