И, как раз, в это время, когда ты ничего не ожидаешь, а просто наслаждаешься моментом, происходит обычно что-то самое неприятное и неожиданное. Звонил домофон, и сестра Джонатана пошла открывать дверь. Я же не знала, куда себя деть, понимая, кто там, наконец, объявился. Ждать спокойно не осталось сил, я то поджимала под себя ногу, то опускала ее и расправляла ткань на коленях, то складывала руки в замок, то складывала руки на груди, то просто старалась привести дыхание в норму. Боялась я одного, что Джонатан решит, что он не в праве рушить наши отношения с Томом. Или решит, что и, правда, все эти проблемы не для него. И тогда…

Я слышала голоса, и ждала в гостиной. Первым вошел Натан, сердце остановилось, потому что он выглядел подавленным, расстроенным и злым, о чем говорила сжатая в кулак правая рука и напряженные скулы. На секунду наши глаза встретились, и он улыбнулся, но улыбка тут же угасла, уступая место усталости. Он не присел со мной рядом, плюхнулся в кресло и, расставив ноги и сложив руки в замок, уставился в пол.

Вошедший за ним Том вел себя более энергично и весело, он был в своем репертуаре. Перекинулся парой слов с Лиззи, чем-то пытался ее рассмешить и попросил сварить кофе.

Я занервничала, понимая, что там произошло что-то серьезное, что может изменить все между нами.

– Поговорили? – встревоженно поинтересовалась я, пока Том и Лиззи решали какой он будет пить кофе, а Джонатан молча сверлил взглядом ковер.

Он поднял голову, услышав вопрос, кивнул и стащил с головы шапку.

– И что? – запинаясь выговорила я.

Мне хотелось кричать на всех, вытрясти из них правду, хотелось знать, что происходит, но все вели себя так спокойно и так отстраненно, что я готова была просто взорваться от напряжения, как перегоревшая лампочка.

– Да ничего, – ехидно заметил Том, вальяжно усаживаясь на диван рядом со мной. Я отодвинулась ближе к подлокотнику, на что он криво усмехнулся.

Мой взгляд метнулся к Коулу, а потом я нерешительно взглянула на Страуда, который все еще расплывался в ехидной улыбочке.

– Мы хотели… То есть Натан хотел сначала прояснить один момент, – наконец, сказал он, пристально смотря мне в глаза.

– Какой момент? – я повернулась к Джонатану. Он откинулся на спинку кресла, но ничего не говорил, предоставляя право излагать свою версию Страуду.

– Спроси ее, – бросил снисходительно Том.

– О чем? – встревожилась я, хотя и так сидела, как на иголках.

Где-то на кухне что-то брякнуло, я вздрогнула, но продолжала смотреть на Джонатана, который словно решал, что сказать или не говорить сегодня совсем. Он сжал подлокотник кресла, на лице заходили желваки, его глаза встретились с моими, и у меня по спине пробежал холодок.