***

Мы плетемся по тротуару, не говоря ни слова. И как бы мне ни хотелось ударить себя по лбу за эти слова, спустя шесть лет я все еще чувствую спокойствие рядом с ним, даже когда мы молчим. Так было всегда. В детстве, юности, теперь уже во взрослом возрасте. Я и Леви — это огромная диаграмма Венна20, которая пересекается и пересекается, находясь в двух шагах от замкнутого круга.

С каждым днем и его кофе, который ни разу не был мной выпит, выстроенная между нами стена потихоньку рушится. Поэтому я стараюсь как можно крепче цепляться мыслями за плодородную почву, удобренную годами боли. Леви Кеннет как колючий свитер: безумно раздражает, но перестать его надевать невозможно. Потому что он самый теплый и любимый из всех, даже если раздражающую этикетку на нем не отрезать никакими ножницами.

Леви резко останавливается около кофейни и, с просьбой о том, чтобы я никуда не уходила, заходит внутрь. Спустя пару минут он появляется с двумя кофе, от которых в эту прохладную погоду идет пар.

— Я не стал завозить тебе его утром, так как знал, что мы увидимся.

Леви протягивает мне стакан и достает из кармана наклейку звезды. Я не успеваю даже среагировать, как он приклеивает ее мне на лоб, задевая кончиками пальцев кожу. Это мимолетно, но мне все равно приходится стиснуть зубы, чтобы не сделать судорожный вздох.

— Очень умно. Нам что, пять лет? — ворчу я, но мой внутренний ребенок хлопает в ладоши.

— Двадцать пять, к сожалению.

Мы двигаемся дальше, и впервые я делаю глоток купленного Леви кофе.

— Тебе придется возвращаться за машиной. Не нужно было меня провожать…

— Я пока что умею ходить. Колени вроде бы не хрустят и песок не сыпется. Мы не настолько постарели. — Он резко хмурится. — Прости, я не должен был…

— Прекрати. Не извиняйся за то, что у всех есть колени и они могут хрустеть. У меня происходит это чаще, но я справляюсь, — отвечаю я, поглаживая наклейку на лбу.

Господи, это так глупо. Но все же я ее не сняла.

— Как ты вообще смогла танцевать? Врачи говорили, что оно будет беспокоить тебя всю жизнь.

— Оно и беспокоит. Но с этой болью я смогла жить, как и со всем остальным, — отрезаю я. Знаю, что ему тоже было трудно. Но мне так сложно перестать кусать его в ответ. — Прости, мне не стоило…

— Нет, ты права.

— Нет, черт возьми. Я не права. Перестань принимать вину за все на себя. Я добровольно решила ехать с тобой в тот день. Меня никто не заставлял. Я забыла пристегнуться. Я отвлекла тебя с этой гребаной бонусной картой от дороги. Можно вечно искать виновных в том, что случилось. Утопать в чувствах сожаления и страха. Только колено от этого не починится, моя матка не появится волшебным образом, а ты… — К концу речи я задыхаюсь оттого, что проговорила это все на одном дыхании. — А ты не бросишь меня в тот день.