Под потолком на крюках висели одетые в белые саваны люди. Множество людей. Их тела слабо покачивались на скрипящих верёвках, оборванная ткань облегала окоченевшие тела. Кому-то саван был короток: из-под него торчали посеревшие, в синяках, босые ноги.

Что это за место?

– Это твой сон, – сказал знакомый хриплый голос справа.

Я повернулась и увидела Крика. Его не было здесь мгновение назад, но теперь он сидел на краю кровати. Я отшатнулась от него, не рассчитав, завалилась назад и едва не упала. Он схватил меня за запястье и притянул себе на грудь.

– Тихо, – сказал из-под маски. Она казалась старой, потрескавшейся и окроплённой засохшей, забуревшей кровью. – Не шуми.

– Лучше отпусти меня! – сердито вскинулась я. – Убийца, кромсальщик. Ревнивое ничтожество.

– Позже отпущу. Может быть. – Он бесшумно спрыгнул на пол и протянул ко мне руки. – И мне всё равно, говори что хочешь. Здесь небезопасно. Пойдём.

– Небезопасно – идти куда-то с тобой, – резко сказала я.

И заткнулась. Послышался скрип верёвки, и тело одного из повешенных медленно повернулось, покачиваясь в воздухе, точно кто-то толкнул его.

Крик выразительно склонил набок голову.

– Останешься здесь одна? – снова спросил он.

Я оперлась ладонями о его предплечья. Он легко опустил меня на доски и завёл себе за спину. И, так как это был сон, за мгновение в нём всё неуловимо поменялось.

В бесконечно длинной комнате стало ещё темнее, точно луну снаружи вновь затмили тучи. Казалось, пространство стало вытянутым, как кишка, и потерялось во мраке. Только угадывались силуэты покойников, подвешенных к потолку, и от них на пол падали длинные страшные тени, которые накрыли нас обоих.

– Что это? – шепнула я и стиснула ремень на брюках Крика, опускающийся вместе с портупеей по бедру к ляжке. – Что это, чёрт побери?

Они обернулись к нам, один за другим с тихим скрипом волокон на натянутых верёвках – все висельники, замирая как раз в тот момент, когда их лица, покрытые саванами, оказывались против наших. Они смотрели на нас там, из-под ткани. Крик спокойно ответил:

– Это всего лишь мой сон, малышка.

– А что тогда я здесь делаю?

– Ты – его главная часть.

Он причинил мне столько страха и боли. Он перевернул всю мою жизнь. Он не отпускает меня наяву, терзает и теперь. Как бы сильно я на него ни злилась, но теперь он стал щитом от всепоглощающего ужаса, единственным препятствием между мной и тем жутким нечто, с которым я не хотела встречаться. Я положила ладонь между его лопаток и услышала, как гулко и глубоко билось его сердце. Оно пульсировало живым теплом. Я прижалась к спине щекой и шепнула: