– Да, – просто ответил он.

Я оторопела, не ожидая, что он будет так прямолинеен. В тенях от всполошённого под ветром пламени его лицо казалось мне бронзовым, а глаза – опаловыми. Я молча уткнулась в его грудь лицом и обняла за талию, устыдившись того, что напугалась Вика днём, на трибунах. Теперь мне тоже не хотелось расставаться с ним.

Мы уехали в прерию, не дожидаясь, когда смолкнет музыка. Я потянула Вика за собой, чувствуя, что так будет правильно: он покорно шёл следом, такой спокойный и добродушный, что у меня на душе стало легко и свободно. Во мне проснулось чувство, что отныне мы с ним крепко незримо связаны. Если подумать хорошенько, мы связаны уже давно… ещё с того дня, как встретились впервые. И пусть Вик был под маской и до смерти перепугал меня, он не претворил ни одну из страшных угроз в жизнь. Благодаря ему всё вокруг обрело новый смысл: что было у меня до него? Каждый день я встречала с обречённой тоской. Жизнь за меня распланировали заранее. Да она и на жизнь-то не была похожа. Так, функциональное существование.

Это теперь я живу. Дышу. Радуюсь. И каждый раз, держа Вика за руку или просто глядя ему в глаза, я чувствую любовь, а не пустоту и безразличие. Он нужен мне, а я нужна ему. То, что он сделал, я не могла оправдать… но могла понять причины, и, отгоняя мрачные мысли и тёмные воспоминания, знала только одно: я не хочу покидать его. Однако если даже захочу, он меня не отпустит. Так нужно ли бороться, если меня к нему тянет?

Мы нашли на парковке машину и поехали к отелю, не переодеваясь – прямо так, как гуляли на Потлаче. Вик накинул на мои плечи свою куртку, а сам остался в майке. В числе немногих мы выехали в ночную прерию, и я прижалась лбом к холодному стеклу, молча любуясь тем, чего никогда ещё прежде так ясно не видела: мириадами далёких звёзд, кажущихся молочной пылью на покрывале неба. Они замерли над огромными, изрезанными тенями скалами и смотрели на нас, холодные и равнодушные, а я с надеждой глядела на них, чувствуя, как замирает в груди сердце. От красоты момента тоскливо укололо, я перевела глаза на Вика и медленно сжала пальцы на его колене, желая разделить с ним то, что видела и ощущала.

– Хочешь, остановимся? – спросил он, поняв, что я чувствую, и я едва нашла в себе силы выдавить:

– Да.

Ночью в прерии было так холодно, что я поджала плечи, запахнув его куртку на груди. Замша приятно согревала и словно бархат ласкала пальцы. Я поразилась, как же ему не холодно, но он лишь молча обнял меня со спины. Обвил руками, покачивая, и прислонился к капоту машины. Мы смотрели на небо.