А затем женщина запела.

Мотив был простым и нежным, будто индейская колыбельная. Он убаюкивал, и переливчатые ноты раздавались гулким эхом там, в равнодушной седине. Мне стало неспокойно.

Вик выронил мою руку из своей, разжал ладонь. Он отступил на шаг от окна и молча вышел прочь из комнаты, когда голос снова позвал:

– Шикоба…

– Вик?!

Я с трудом отмерла и поспешила следом, хотя сделать это было сложно, а затем рванула его за рукав рубашки, когда он уже выходил из задней двери, ведущей на луг. Виктор повернулся ко мне с растерянным лицом.

– Куда ты?! Нельзя выходить в туман. – Я взяла его за смуглые запястья и легонько сжала.

– Но я не могу, – холодно сказал он и вырвался из моих рук. – Меня зовёт мама. Останься тут, Лесли.

– Вик!

Я вцепилась в его плечо и упрямо повторила:

– Ты что же, не помнишь разве?! Она умерла! Прошу, закрой дверь.

Он резко отодвинул меня с такой силой, что пришлось прижаться к стене, чтобы не упасть, и равнодушно сказал:

– Разве ты не слышишь? Она меня зовёт. Наконец-то зовёт. Я ей нужен.

Он выглядел так, словно его околдовали. Глаза были пустыми и тревожными. Он исчез за дверью так стремительно, что я не могла отпустить его одного и не успела бы позвать на помощь, а потому вышла за порог следом, пока туман не поглотил Вика Крейна.

– Постой! – я взяла его за руку. – Я пойду с тобой, хочешь ты этого или нет.

Вик помедлил и кивнул, сплетая свои пальцы с моими. Он глянул на меня с благодарностью, но без колебаний, как на зов волшебной дудочки Крысолова, пошёл на тихий шёпот, манящий всё дальше в туман:

– Шикоба… Шикоба… Кархаконхашикоба…

Голос то стихал, то делался громче. Он звал всё настойчивее, звучал словно отовсюду. Мир превратился в бесконечное пространство, окутанное зыбкой сединой. Только трава, в такую тёплую весну вдруг покрывшаяся инеем, похрустывала под нашими ботинками. Вик уверенно шёл вперёд и остановился, лишь когда голос прекратил манить.

Воцарилась тишина. Любой звук здесь угасал, будто его поглощал сам воздух, но вот за нашими спинами послышалось тихое дыхание, и я испуганно прижалась к Вику плечом. А затем мы встрепенулись, когда сбоку что-то хрустнуло. Тотчас с нас обоих сошло странное оцепенение.

– Чикала. – Вик медленно моргнул, пришёл в себя и казался совершенно растерянным. Он огляделся, приложил ладонь ко лбу. – Боже, что мы здесь делаем? Я сам сюда дошёл? Иди ко мне.