— Это значит жить, уткнувшись носом в учебники, — ответила я в шутку. — Домучиваю работу по инфекционным заболеваниям. А ты на каком этапе?

— Я только начал, но… Да ну ее, давай сейчас не будем об этом.

Мы с Уиллом учились на одном факультете. Слушали одни и те же лекции, пересекались иногда, чтобы что-то обсудить или обменяться информацией перед экзаменами. Вечно взлохмаченный парень с ярко-зелеными глазами и спортивным телосложением последнее время занимал мне место в аудитории, в третьем ряду рядом с собой, хотя я его об этом не просила.

Мы поболтали о том о сем, пока я стояла на тротуаре под полуденным солнцем.

— …Если честно, то я нервничаю из-за лабораторной. Я каждый раз стараюсь себя перебороть, но орудовать скальпелем — это пока выше моих сил. Понятно, что это часть нашей будущей работы, придется делать операции, чтобы помочь животным, но мне становится дурно… — Да нет, ты молодец! Ты очень осторожно и деликатно все делаешь. Преодолевать страх не каждый умеет, а у тебя получается. Ты же все-таки набралась смелости. Мне кажется, под конец года ты подружилась со скальпелем. Помнишь, как на прошлой практической препод привел тебя всем в пример? Мол, учитесь с такой же заботой и вниманием относиться к животным и все такое прочее?

Я закусила губу, накрутив на палец прядь волос, упавшую мне на глаза. Взгляд Уилла проследил за моим движением.

— Знаешь, Ника, я тут подумал, — начал он немного другим голосом. — В центре есть фантастическая пивоварня в парке. Теперь тебе можно пить спиртное, и у тебя больше нет причин обходить это местечко стороной. Я мог бы заехать за тобой сегодня вечером…

Я посмотрела ему в глаза и увидела в них игривый намек на свидание, поэтому сразу отвела взгляд. Я покачала головой, облизывая губу. — Извини, я не свободна… — У тебя есть парень?

Мысль о Ригеле отразилась в моих глазах рассеянным светом, я почувствовала себя неуверенной лишь на мгновение, но этой секунды было достаточно, чтобы Уилл заметил мое замешательство.

— Ой, только не говори, что твой парень забыл о твоем дне рождения.

Я страдальчески улыбнулась, представив, что со мной было бы, если это действительно произошло.

— Нет-нет, что ты.

Уилл не знал Ригеля. Он понятия не имел, через что мы прошли и что нас связывало, потому что никому, кроме нас, не были видны наши шрамы и никто не догадывался, как крепко они нас соединяли. Мы переплелись, слились, проникли друг в друга, и даже время не могло нас разнять. Мы вместе победили его три года назад.

— Он просто… очень занят. Вот и все.

— Звучит убедительно, — согласился Уилл, пристально глядя на меня. — И все же, ты никогда о нем не рассказываешь.