И я знаю, что мне чертовски не все равно.

Она сжимает мой член, ее большой палец скользит по головке, как будто ее рука могла заставить меня передумать. Если бы мой сын, мое постоянное напоминание, не спал прямо в этом отеле, возможно, это было бы возможно.

Ее ноги сжимаются вокруг моей руки. — Тогда прекрати дразнить меня, если ты ничего не собираешься с этим делать.

Я просовываю еще один палец в ее киску, заставляя ее со стоном упасть вперед.

— Я не дразню тебя. Я собираюсь заставить тебя кончить. Только не с моим членом.

— Но мне нравится твой член.

Я хихикаю. — Я знаю, что хочешь его.

Она поворачивается и обхватывает рукой мой член. — И черт, ты ему тоже нравишься.

Миллер наклоняется и целует меня, жадные губы находят мои. Я хочу отвернуться, несколько раздраженный тем, что она целует меня только тогда, когда это приведет к чему-то большему. Вчера, перед игрой, я хотел, чтобы она поцеловала меня, когда я стоял перед зданием клуба, но она не смогла. И хотя прямо сейчас я занимаюсь всевозможной умственной гимнастикой, когда ее язык скользит у меня во рту, я знаю, что ни за что на свете я бы ее не остановил.

Она быстро расправляется с моими плавками, позволяя им уплыть в воду вместе с ее собственным костюмом. Один быстрый рывок за завязки у нее на затылке, и ее топ спадает, и, будучи нетерпеливым мужчиной, я срываю его до конца и бросаю куда-нибудь в воду, к нашей сброшенной одежде.

Ее соски затвердели, когда ночной ветерок коснулся их, прижимаясь к моему животу, и мой член стал таким же твердым, когда он скользнул по ее бедру, ища трения. Я должен напомнить ему, что сегодня у нас ничего не получится. Мы просто хотим убедиться, что эта дикая девчонка помнит, как повеселиться.

Но затем Миллер прижимается ко мне всем телом, и головка моего члена прижимается к ее клитору.

Она всхлипывает мне в грудь и повторяет движение.

— О, черт, Миллс.

Мои слова похожи на хриплый крик, когда я опускаю голову на ее плечо.

Запустив пальцы в ее волосы, я тяну, привлекая ее внимание к себе. — Мне нужно, чтобы ты перестала тереться об меня своей киской.

— Я ничего не могу с собой поделать.

Я вглядываюсь в ее красивое лицо. Она в беспорядке, безвольно прижимается ко мне, оставляя свое тело в моей полной власти, кроме ее жаждущих бедер, которые прижимаются к моим в воде.