– …

– Бред какой-то, но я вдруг расплакалась… Только почему я вам все это рассказываю? – спохватилась она. – Простите меня.

– Прошу вас, продолжайте, – попросил он.

– Мне тогда было нелегко. Думаю, она была в курсе моего… my predicament^[146]… нет во французском такого слова. скажем, того дерьма, в которое я вляпалась. Потом они уехали, но через несколько метров машина остановилась, и она вернулась ко мне.

Вы что-нибудь забыли?

«Кейт, – прошептала она, – не пейте в одиночку».

Шарль смотрел на огонь.

– Да. Анук… Помню… Эй! Дайте теперь малышам попрыгать! Лука, давай-ка лучше с этой стороны, тут поуже… Jeez, Господи Иисусе, если я верну его матери поджаренным, меня же под суд отдадут.

– Да, кстати, – вспомнил Шарль, – нам ведь пора. Мы опаздываем на ужин.

– Вы уже опоздали, – пошутила она. – Есть такие люди, к которым невозможно придти вовремя, в любом случае вам дадут понять, что вы заставили себя ждать… Я провожу вас.

– Нет, нет, что вы.

– Не нет, а да!

Она окликнула старших:

– Сэм! Джеф! Я возвращаюсь к плите! А кто со мной, помогать? Дождитесь, пока костер догорит, и чтоб больше никто не прыгал. ОК?

– Угу, – промычало эхо.

– Я с тобой, – объявил толстенький смуглый и кудрявый мальчуган.

– Но… ты же сказал мне, что тоже хочешь попрыгать. Давай, а я посмотрю.

– Да ну…

– Он дрейфит! – засмеялся кто-то справа от них. – Go, Яся, давай! Растопи свой жирок!